Глава четвертая
Течь
Обломки фок-мачты вскоре удалось убрать с корабля. И хотя шторм продолжался, но уже ярко светило солнце. «Секэшен» снова стоял по ветру, и команда подумала, что все опасности миновали. Под шутки и смех матросы начали сооружать временную мачту, чтобы добраться до берега.
— Ничего особенного с нами не случилось бы, разве только немного обрызгало б, — заметил боцман, — если бы мы не потеряли главную мачту. Она была такой прекрасной. По всей Миссисипи не найдешь подобного ствола.
— Ба, человече! — отвечал Освальд. — В море водятся такие рыбы, которых еще никто не вылавливал! Точно так же растет много деревьев, которых никто еще не приносил из леса. Но что за новые мачты будет предъявлен хорошенький счет, когда мы придем в Ливерпуль, — это несомненно. Наше счастье, что не нам придется платить, а лишь владельцу судна.
К этому времени ураганный ветер, неожиданно налетавший то с севера, то с запада, отбушевал, и теперь дул обычный сильный бриз, который не беспокоит моряка. Небо прояснилось. После мрака ночи, опасностей и сомнений наступило успокоение. Команда работала усердно, устанавливая мачты, такелаж и крепя паруса для продолжения плавания.
— Передний парус выглядит так, будто капитан намерен бежать впереди ветра, — заметил один из матросов.
— Да, — отвечал боцман, — но я думаю, что при таком бризе нам не понадобится много парусов. К тому же потеря мачт дает нам некоторое преимущество, поскольку не придется много возиться с такелажем.
— Хлопот будет достаточно, когда придем в порт, Билл, — мрачно заметил другой матрос. — Придется устанавливать и крепить новый такелаж и снова прикручивать каждый блок.
— Так это даже к лучшему, так как мы дольше останемся на берегу и я смогу тогда жениться.
— Что? Как часто можешь ты жениться, Билл? У тебя и так в каждом порту есть жена, я уж точно знаю!
— В Ливерпуле пока еще нет, Джек.
— Можешь заполучить еще одну, здесь, на корабле. Последние три недели ты постоянно крутишься возле негритяночки.
— Во время шторма каждая гавань — благодать, но она пока не обращает на меня внимания. По правде говоря, Джек, для нее имеют значение только малыши, находящиеся на руках кормилиц.
— Женщин я отличаю одну от другой, а вот между малышами не вижу никакой разницы, как между шестью и половиной дюжины. Ты тоже так, Билл?
— Да, даже две пули, отлитые из одной формы, не имеют большего сходства.
— Но скажи мне, Билл, родила ли тебе хоть одна из твоих жен близнецов?
— Нет. На это я и не рассчитываю, как и на то, что хозяин выдаст нам двойную плату.
— Кстати, — прервал их Освальд, который, находясь с подветренной стороны, наблюдал за работой матросов и слышал весь разговор, — было бы совсем неплохо проверить, не набрало ли судно воды. Боже мой! Об этом я вообще не подумал! Отложите-ка болтовню, а ты, плотник, проверь уровень воды у помпы.
Плотник взял шнур с привязанным к нему железным грузилом и опустил его в колодец у помпы. Вытащив его, он сразу же заметил, что с него капает вода. Он не заподозрил ничего дурного, а решил, что шнур просто коснулся мокрых стенок колодца. Чтобы убедиться в этом, он отвязал груз и заменил трос другим. Команда продолжала спокойно работать. Плотник снова осторожно опустил отвес в колодец. Вытащив его, он несколько мгновений с ужасом смотрел на него и затем громко произнес:
— Боже мой! СЕМЬ ФУТОВ ВОДЫ В ТРЮМЕ!
Если бы всех находившихся на палубе «Секэшен» поразила молния, то она не произвела бы большего эффекта, чем это неожиданное сообщение. Услышав возглас плотника, Освальд в один прыжок оказался у помпы.
— Проверь еще раз, Абель! Этого не может быть! Отвяжи этот трос и дай сюда другой, сухой!
Еще раз все было повторено, но теперь уже самим Освальдом. Результат оказался тот же.
— Все к помпе, ребята! — спокойно приказал первый помощник капитана, пытаясь скрыть свои опасения. — Половину этой воды корабль мог зачерпнуть, когда почти лежал на боку.
Дважды повторять приказ не пришлось. Матросы быстро приступили к работе. Освальд же отправился к капитану, чтобы доложить о случившемся.
Капитан, измученный вахтами и нервным напряжением, только что прилег на подвесную койку, чтобы отдохнуть пару часов.
— Вы полагаете, Баррет, что мы получили пробоину? — серьезно спросил капитан. — Иначе откуда столько воды?
— Нет, сэр, — отвечал Баррет. — Но несколько раз судно подвергалось таким ударам волн, что могла образоваться трещина. Надеюсь, худшего не случилось.
— Чего именно?
— Боюсь, что повреждения могли быть нанесены сброшенными мачтами. Вспомните, сэр, как часто они били в борта, прежде чем мы избавились от них. Однажды грот-мачта оказалась под днищем, и, по-моему, корабль получил тогда самый сильный удар.
— Дай Бог, чтобы это было не так… Пойдемте скорее наверх!
Когда они поднялись на палубу, к капитану подошел плотник и спокойно сообщил:
— СЕМЬ ФУТОВ И ТРИ ДЮЙМА, сэр!
Помпа работала уже во всю мощь. Боцман распределил людей, и те, раздевшись до пояса, откачивали воду, сменяя друг друга каждые две минуты. Так они проработали без единой передышки около получаса.
Эти полчаса должны были решить судьбу корабля. Важно было убедиться, есть ли течь в бортах или вода попала в трюм с верхней палубы во время шторма. В последнем случае появлялась надежда откачать воду помпой.
Капитан Ингрэм и первый помощник молча застыли у помпы с часами в руках. Матросы старались изо всех сил. В семь часов десять минут решающие полчаса истекли. Вновь сделали замеры. Глубина составила СЕМЬ ФУТОВ и ШЕСТЬ ДЮЙМОВ! Все самоотверженные усилия людей, работавших на помпе, пошли прахом. Море победило корабль.
Матросы возбужденно переглядывались, затем разразились проклятиями. Капитан Ингрэм стоял молча, сжав зубы.
— С нами теперь кончено! — воскликнул один из матросов.
— Нет еще, друзья! У нас есть путь к спасению! — твердо сказал Освальд. — А что, если ночью под ударами волн разошлись только верхние части бортов и поэтому в трюме оказалась вода? Коли так, то нам нужно встать носом по ветру и еще раз как следует поработать помпой. Когда в борта не будут, как сейчас, бить волны, то все снова сомкнется.
— Не удивлюсь, если мистер Баррет окажется не прав, — сказал плотник.
— И я тоже, — вставил капитан Ингрэм. — Но начнем, ребята! Ни один солдат не сдается в плен, пока у него остается пороху хотя бы на один выстрел. Давайте попробуем еще раз!
И, чтобы воодушевить людей, капитан Ингрэм разделся и сам встал к помпе. Освальд бросился к штурвалу, чтобы поставить корабль по ветру.
