– Какого черта тебе понадобилось на берегу, Питер? Ты слишком часто суёшь голову в петлю.
– Результат стоил риска, который, кстати, был не так уж велик, улыбнулся капитан Блад. – Я убедился в справедливости своего доверия к дону Иларио. Только благодаря тому, что он – человек слова, нам не перережут глотки сегодня ночью. Если бы он дал согласие нанять людей из гарнизона, как того желал дон Клементе, мы бы ничего не узнали до тех пор, пока бы не было слишком поздно. Но так как он отказал, дон Клементе заключил союз с таким же лживым негодяем, как он сам, – с маркизом Риконете. И они вдвоём, составили ловких план тайком от дона Иларио. Поэтому маркиз и вызвал свои команды на берег, чтобы держать их наготове.
Они намерены проплыть в лодках через западный пролив, высадиться на незащищённый юго-западный берег островка, а затеи втихомолку пролезть на борт «Сан-Филипе» и перерезать нам глотки, пока мы спим. Этим займутся по крайней мере четыреста человек – практически каждый маменькин сынок с эскадры. Адмирал хочет обеспечить себе значительный перевес.
– А вас здесь всего восемьдесят ребят! – Волверстон бешено вращал единственным глазом. – Но мы предупреждены. Мы можем повернуть пушки и разнести их вдребезги.
Блад покачал головой.
– Этого нельзя сделать незаметно. А если они увидят, как мы двигаем пушки, то поймут, что мы что-то пронюхали и изменят планы, что меня ни в коей мере не устраивает.
– Не устраивает? Интересно, что же тогда тебя устраивает?
– Если я разглядел ловушку, то наиболее логично использовать её против самого ловца. Ты заметил, что я привёл вторую барку? По сорок человек можно спрятать на дне каждой барки; остальные могут плыть в четырех лодках, которыми мы располагаем.
– Плыть? Куда плыть? Ты намерен удирать, Питер?
– Да, но не дальше, чем того требует мой замысел.
Блад чётко продумал свой план. До полуночи оставался только один час, когда он погрузил в лодки своих людей. И даже после этого они не спешили отчаливать. Капитан ждал до тех пор, пока тишину ночи не нарушил отдалённый скрип уключин, означающий, что испанцы двинулись по узкому проливу к западному берегу островка. Когда наконец Блад дал сигнал к отплытию, и «Сан-Фелипе» был оставлен врагу, готовящемуся захватить его под покровом ночи.
Час спустя испанцы высадились на островок. Одни поспешили завладеть пушками, другие двинулись к трапам. Испанцы хранили гробовое молчание, пока не очутились на борту «Сан-Фелипе», где они начали громкими возгласами подбадривать друг друга. К их удивлению, шум не разбудил этих пиратских собак, которые оказались настолько доверчивыми, что даже не выставили часовых.
Полное отсутствие признаков жизни на захваченном корабле сбило испанцев с толку. Внезапно темноту ночи разорвали языки пламени со стороны гавани, и бортовой залп двадцати пушек обрушился на «Сан-Фелипе».
Оглашая воздух проклятиями, перепуганные испанцы бросились прочь с корабля, который начал тонуть. Охваченные безумной паникой перед этой непонятной атакой, они устроили драку около мостиков, стремясь как можно скорее очутиться в относительной безопасности на островке и даже не думая о том, кем был произведён этот смертоносный залп.
Маркиз Риконете, высокий тощий человек, изо всех сил старался восстановить порядок.
– Прекратите это безобразие, вы, собаки!
Его офицеры бросились в толпу и с помощью ударов и брани в какой-то мере привели матросов в чувство. К тому времени, как «Сан-Фелипе» погрузился на восемь саженей, испанцы, высадившиеся на берег и наконец очнувшиеся, стояли наготове, ожидая дальнейших событий. Но чего именно ожидать, не знали ни они, ни маркиз, который в бешенстве громогласно требовал у неба и ада объяснения происходящего.
Вскоре его требования были удовлетворены. В ночной тьме показались неясные очертания огромного корабля, который медленно двигался по направлению к Пасти Дракона. Плеск весел свидетельствовал о том, что судно верповали[33] из гавани, а послышавшийся вскоре скрип блоков – о том, что на нем поднимают паруса.
Вглядывавшиеся в темноту маркиз и дон Клементе сразу же все поняли.
Пока они повели моряков эскадры захватывать корабль, на котором, как они думали, находились все корсары, последние, в свою очередь, захватили судно адмирала, предварительно выяснив, что на нем никого нет, и обратили его пушки против испанцев на «Сан-Фелипе». И теперь эти проклятые пираты на великолепном флагманском корабле «Мария Глориоса» вышли в море под самым носом адмирала.
Адмирал и экс-губернатор мерзко сквернословили до тех пор, пока дон Клементе внезапно не вспомнил о пушках, которые держали под обстрелом пролив, и которые Блад оставил, несомненно, заряженными, так как эти орудия в бою не участвовали. Педросо немедленно сообщил адмиралу о том, что он ещё в состоянии побить пиратов их же оружием. Это известие сразу же вдохнуло в маркиза энтузиазм.
– Клянусь, – завопил он, – что эти собаки не уйдут из Сан-Доминго, даже если мне придётся потопить свой собственный корабль! Немедленно к пушкам!
Адмирал в сопровождении сотни испанцев спотыкаясь побежал к батарее.
Они добрались до неё как раз в тот момент, когда «Мария Глориоса» входила в Пасть Дракона. Меньше чем через пять минут она должна была оказаться в пределах досягаемости пушек. Шесть орудий стояли наготове заряженными; промахнуться на таком близком расстоянии было невозможно.
– Канонир – рявкнул маркиз. – Немедленно отправь в ад этого проклятого пирата.
Канонир тотчас взялся за дело. Сзади блеснул свет – испанцы из рук в руки передавали потайной фонарь. С помощью фонаря канонир зажёг запальный шнур и перешёл к следующей пушке.
– Подожди, – приказал маркиз. – Подожди, пока корабль не окажется на линии прицела.
Но при свете фонаря канонир сразу же понял, что из этого не выйдет ничего хорошего. С проклятием он подбежал к следующей пушке, осветил фонарём её запальное отверстие и тут же побежал дальше. Так канонир перебегал от одного орудия к другому, пока не добрался до последнего. После этого он двинулся в обратную сторону с фонарём в одной руке и с брызжущим огнём запалом в другой, шагая так медленно, что маркиз пришёл в бешенство.
– Скорее, болван! Стреляй! – взревел он.
– Взгляните сами, ваше превосходительство. – Канонир осветил фонарём запальное отверстие ближайшей пушки. – Забито ершом, то же самое и в других пушках.
Адмирал излил свой гнев в таких колоритных выражениях, которые могут прийти на ум только испанцу.
– Он ни о чем не забыл, этот проклятий пиратский пёс!
Мушкетная пуля, метко пущенная с фальшборта каким-то корсаром, разбила фонарь вдребезги. Вслед за этим взрыв сатанинского хохота донёсся с палубы «Марии Глориосы», которая шла через Пасть Дракона, направляясь в открытое море.
