Ознакомительная версия.
Человека, составившего компанию жонглеру, звали Жак ле Брюн по кличке Серый Жак. Главарь банды, сколоченной из бывших военных и представляющей большую силу, он был уже стар и семьи не имел. Его молодая жена умерла при родах, и для новорожденного сына, которого назвали Жан, пришлось ему нанимать кормилицу. Франсуа знал, что «воспитанием» сына главаря банды занимаются лучшие воры Парижа — папаша ле Брюн готовил себе достойную смену. Ведь любое ремесло, чтобы добиться в нем успехов, нужно знать досконально.
— Зачем звал? — без всякого предисловия грубо и нетерпеливо спросил Жак ле Брюн.
Жак ле Брюн был давно знаком с Франсуа, причем это знакомство едва не вышло ему боком. Однажды они столкнулись на узкой дорожке. Жонглер оказался гораздо проворней и искусней Серого Жака во владении оружием и мог бы убить его, но он великодушно отпустил будущего главаря банды на все четыре стороны, лишь забрав у него кошелек с монетами. Вор и грабитель этот жест оценил больше, чем милосердие, и с той поры сильно зауважал непоседливого бродягу. Все в Париже знали, что Франсуа находится под защитой Жака ле Брюна, поэтому жонглер мог хоть преспокойно уснуть посреди мостовой, и ни один вор не покусился бы на его кошелек.
— Есть дело, — коротко ответил Франсуа.
— Да ну? — удивился Жак ле Брюн.
Это было что-то новое. Неужели жонглер решил примкнуть к воровскому сообществу? А иначе как трактовать его предложение дать «наколку».
— И в чем оно состоит? — спросил удивленный Серый Жак.
— Не спеши. Посиди, выпей… А потом мы выйдем, найдем укромное местечко и поговорим. Дело стоящее, тебе должно понравиться. На кону большие деньги.
Жак ле Брюн с пониманием кивнул: ни для кого не тайна, что среди представителей парижского «дна» есть «крысы» — осведомители городской стражи. Могли они находиться и в «Пегом осле», поэтому осторожность Франсуа была понятна.
Покинув таверну, они направились к одному из старых мостов — Малому, который вел с левого берега на остров Сите, где можно было потолковать без лишних ушей и глаз. Вообще-то, возле Малого моста всегда толпился народ — там находились лавки с разнообразными товарами, но парижские мазурики, а с ними и Франсуа, знали места, куда никто не заходил, разве что вездесущие мальчишки-сорванцы.
Потаенное место называлось Малый Шатле; это был замок с двумя башнями, построенный для защиты моста. Он разрушился в конце прошлого века во время большого наводнения, и теперь в его развалинах ютились лишь коты и одичавшие собаки, да по ночам из разных нор вылетали на охоту стаи летучих мышей.
Франсуа и Жак ле Брюн, весьма заинтересованный намеками жонглера на большой куш, расположились в развалинах на чисто отмытой дождями плите. Жонглер аккуратно расстелил салфетку, поставил на нее две бутылки вина, чаши, и разложил немудреную закуску — несколько кусочков сыра и фрукты, предусмотрительно прихваченные из таверны. При взгляде со стороны любой парижанин решил бы, что это двое друзей решили пображничать на природе, вдали от злых жен.
Осушив свою чашу, ле Брюн сердито спросил:
— Может, ты уже начнешь звонить? Все темнишь, темнишь… Или хочешь предложить мне способ, как взять королевскую казну?
— Почти что, — серьезно ответил Франсуа. — Но сейчас из-за недавно закончившейся войны она пуста, а я хочу предложить тебе тысячу шездоров.
— Сколько?! — У ле Брюна глаза полезли на лоб — это была немыслимая сумма.
— По-моему, ты никогда не страдал глухотой. Повторяю — тысячу полновесных золотых монет. Таких денег тебе с твоей «профессией» не добыть и за сто лет.
Какое-то время главарь банды воров и убийц молча рассматривал Франсуа — будто впервые его увидел. И лихорадочно размышлял. Он сразу понял, что жонглер не врет. При всей своей несерьезности и безалаберном образе жизни Франсуа оставался честен, никогда и никого не подводил, и тем более — не сдавал королевскому правосудию. Он был кровь от крови, плоть от плоти истинным парижанином, хотя и родился в Бретани (правда, об этом мало кто знал). Но тысяча шездоров?! Это выше понимания Жака ле Брюна! Кто предлагает такие огромные деньжищи и за что? Они не могут покоиться в тайнике у какого-нибудь ростовщика или еще где — за это он ручался головой. Значит, Франсуа хочет, чтобы в дело вступил не только сам ле Брюн, но и его люди, что предполагает знатную драчку, море крови и гору трупов — такие большие деньги просто так не даются.
— Говори, что нужно сделать, — наконец хриплым голосом вымолвил Серый Жак.
— Прежде поклянись, что этот разговор останется между нами, даже если ты не согласишься. — Франсуа просмотрел на главаря шайки таким страшным взглядом, что тот невольно отшатнулся назад. — Проболтаешься — умрешь. Тебя найдут даже под землей. Не я, так другие.
— Не нужно меня пугать! — окрысился ле Брюн.
— Я не пугаю, а предупреждаю. Ты законы знаешь.
— Знаю… — буркнул старый вор. — Что ж, если ты настаиваешь…
— Именно так — настаиваю.
Жак ле Брюн поклялся на кресте. При всей своей жестокости и кровожадности воры и грабители Парижа были весьма богобоязненны и посещали церковь наравне с другими горожанами. Что не мешало им при случае потрясти церковную кассу или ограбить кюре.
— Доволен? — спросил ле Брюн.
— Вполне, — ответил Франсуа.
— Тогда я слушаю.
— Нужно помочь бежать одному человеку из Большого Шатле. — Жонглер сказал это очень тихо.
Главаря банды словно ударили кнутом. Он вздрогнул, резко дернулся и посмотрел на Франсуа, как на сумасшедшего:
— Ты в своем уме?!
— В своем. Кстати, прежде, чем дать ответ, подумай о награде, которая тебя ждет. Целый мешок золотых монет!
— Но это же Большой Шатле! — воскликнул главарь шайки. — Оттуда еще никто не смог сбежать! А какие люди там были заключены…
Большой Шатле был построен на севере острова Сите. Этот парижский замок охранял подходы к мосту Гранд-Понт. А на юге, возле второго моста, находился Малый Шатле. В конце прошлого века по приказу короля Филиппа II Августа вокруг Парижа возвели новые оборонительные стены. В связи с этим Большой Шатле потерял стратегическое значение. Король отремонтировал его и передал в распоряжение парижского прево[69], который сделал из замка свою резиденцию. В последующие годы замок использовался в основном как место заключения преступников. Он представлял собой здание квадратной формы с большим двором в середине и двумя башнями, выходившими в сторону пригородов.
— Тысяча шездоров, Жак, тысяча шездоров! — напомнил Франсуа.
Ознакомительная версия.
