Вышел на крыло мостика. Жора и Виктория торопливо закрашивали рыжие пятна, и труба приобретала опрятный вид. Окинул взглядом палубу — там тоже дело подходило к концу. Полубак уже был покрашен. Дмитрич и сеньор Фернандо Ортега стояли в углу палубы, боцман лил бразильцу в ладони солярку, и тот кивал ему тяжелой, с копной черных прямых волос головой: «Биен, сеньор Дмитришь, биен».
— О, борч! — Фернандо Ортега погрузил ложку в тарелку и тяжело шевельнул ею, принюхался к вкусному запаху. Он доброжелательно кивнул коку, заглядывающему в салон, и сказал Русову: — И, чи и борч, и. картофельные пирожки — это чудо русской кухни, сеньор помощник капитана. Переведите вашему прекрасному сеньору повару: я покупаю рецепты этих великолепных русских блюд. — Ортега повернулся к капитану, колыхнул своими тяжелыми волосами: — Вы слышите, сеньор Горин? Я покупаю эти рецепты за приличную сумму. Я открою в Ресифи ресторан «Русский», вы не возражаете, капитан?
— Отчего же? — пробормотал Горин. Его опять донимали головные боли. Лицо у капитана было желтым, будто покрыто пылью пустыни Намиб. — Да-да, отчего же?
— Но, сеньор Ортега, эти рецепты — достояние нашей страны, — сказал Русов. — И я думаю, приобретение их потребует сложных переговоров с Москвой.
— Так переговорите! — бодро воскликнул сеньор Ортега. — Время еще есть, немедленно свяжитесь с Москвой, хорошо?
— Сеньор Донин, — позвал кока Русов, и когда тот, как черт из коробки, выскочил из камбуза, строго сказал ему: — Срочно свяжитесь с Министерством торговли, сеньор Донин, и оговорите возможность продажи сеньору Ортеге рецептов национальных русских блюд.
— Так точно, товарищ старший помощник капитана, — неожиданно выказав быструю сообразительность, откликнулся Федор Петрович и, несколько переборщив, вытянулся по-военному, пришлепнул пятку к пятке. — Свяжусь. С министерством. Надеюсь, разрешение они дадуть.
— Сделка состоится, — сказал Русов.
Настроение у него было хорошим, отчего и не пошутить? Такая игра! Нет, не перессорила моряков танкера, как предостерегал Роев, бразильская девушка. Маленькое ночное затмение уже прошло, в конце вахты Русов с легким сердцем сказал появившемуся Куликову: «Не дуйся, Жорик». И тот улыбнулся, буркнул: «И вы меня простите, Николай Владимирович». И боцман, заглянув в рубку, потолкался там минут пять, вроде бы и без дела, но заявился он в рубку не просто так, а как бы подчеркивая своим визитом: мол, все прошло, Коля, глупости какие-то были, правда? А Жора сегодня опять пришел чуть раньше, чем положено, на вахту. И хотя еще хмурился, но губы его то и дело расплывались в улыбке.
Видя, как все обедавшие одобрительно принимают его забавные переговоры с миллионером, он продолжил:
— Да, сеньор Фернандо, сделка состоится. И, во-первых, уж если вы откроете ресторан «Русский», то это явится добрым актом в установлении более дружественных отношений между нашими великими странами, и, во-вторых, к вашим миллионам прибавятся новые миллионы, не так ли? Ведь бразильцы валом повалят на «чи» и «борч».
— Я слов на ветер не бросаю, — солидно сказал Ортега и долил в тарелку борща. — Обещаю: будете в Ресифи, сколько бы ни стояло судно в порту, буду кормить вас в ресторане бесплатно.
— Коля, спроси, а как он стал миллионером? — Володин откинулся к спинке стула, выволок из кармана ветошь и начал вытирать ладони. Смутился, сунул ветошь в карман, взял салфетку. — Как это у него получилось?
Русов перевел вопрос и себе подлил борща. В этот момент дверь кают-компании открылась, и вошла Вика. Она улыбнулась всем сразу и направилась к своему месту.
— Опаздываешь. Штурмана увлекаешь, а? — громко проговорил Фернандо Ортега и хлопнул девушку ладонью по заду. Та покраснела, укоризненно взглянула на отца, пожала плечами, мол, простите его все присутствующие, уж такой он у меня. Русов пододвинул ей стул, и она села рядом, а сеньор Ортега сказал: — В стойле родилась, да-да, я ничуть не вру, сеньоры, на ферме, среди прерий. — Он шумно хлебнул киселя из стакана и кивнул, поднял указательный палец. И Русов понял, что и рецепт киселя ему тоже нужен: — Я ведь уже говорил, что промышляю продажей скота. Да, сеньоры, на моей ферме каждый год откармливается для продажи пять тысяч бычков черной андалузской породы. Вся наша жизнь там, на ферме. Ах, наши прерии! — Фернандо Ортега отодвинул тарелку, поглядел в иллюминатор, и Русову показалось, что глаза у сеньора повлажнели. — Какой там воздух! Как чудесно поутру пахнет травой, пылью, которую вздымают копытами бычки, и навозом... Да, навозом! — воодушевленно проговорил сеньор Ортега. — Ведь и тебе этот запах, дочка, дороже духов фирмы «Коти». Между прочим, Карина родила тебя в хлеве, и ты была вся в соломе и...
— Папа, я уйду.
— Не сердись, но ведь это так, доченька, ты была вся в соломе гм... в этом самом, но разве это плохо, родиться в стойле, а не в роскошной вилле на фламандских простынях? — Ортега опять хлебнул киселя. — Уже в пять лет, сеньоры, она ездила верхом на пони, в восемь пасла табунок этих маленьких лошадок, в десять села на коня, а в пятнадцать приняла участие в соревнованиях «гаучеро». Конечно, езда на коне слегка искривляет ноги, но...
— С чего ты взял, что у меня кривые ноги, — сердито воскликнула Вика, и все засмеялись, даже Горин улыбнулся. — Да если бы у меня были кривые ноги, разве я выиграла бы приз «Мисс Сеньора Прерий»?
— Я же сказал «слегка», совсем неприметно, — неуклюже поправился сеньор Ортега. — Да, она много раз участвовала в этих соревнованиях, сеньоры, и завоевывала призы, а ведь это не так-то просто. Вот и ее однажды бык подцепил рогом в мягкое место и теперь...
— Папа!
— ...и теперь придется объяснять жениху, откуда у нее такой шрам. — Сеньор Ортега захохотал, а Русов перевел все сказанное, лишь не стал вдаваться в подробности, а сказал, что бык чуть не забодал девушку, да ведь так оно и было на самом деле. Капитан, Володин, Бубин, да и все, кто был в кают-компании, с уважением поглядели на нее, а Русов подумал: «Жаль, Жорка не слышит рассказов сеньора Ортеги». Посмеявшись, Ортега доел борщ и принялся за второе, но, отодвинув тарелку, поднял палец вверх: — А жених у Виктории, сеньоры, владелец соседнего ранчо, а на том ранчо полторы тысячи лошадей. Что за мужчина. Силач: на соревнованиях, на родео, валит годовалого быка за тринадцать секунд, схватив за хвост! А рекорд штата — одиннадцать. Одно досадно — парень почти неграмотен, еле-еле умеет расписаться. Скучно девчонке с ним, и как тут быть?
— Так это же твой жених, папа, а не мой, — усмехнулась девушка. И поглядела на Русова, пожала плечами: — Пристал ко мне с этим тупым силачом. А мне, между прочим, больше нравятся моряки.
