– Пока нет, – ответил я. – Но это ведь не только от меня зависит. Всегда может появиться хороший случай взять добычу.
Каждый из тех, кто ходил со мной, привел двух коней, несколько баранов и привез доспехи, оружие и всякое барахло. Добычи хватило бы на такого коня, как Буцефал, и еще осталось бы.
– Если появится случай, позови, – сказал Оптила.
Ага, значит, больше не сомневается в моих командирских способностях. А мне нужна замена Гунимунду в походах. Старого гота я решил сделать «генеральным директором» моих херсонских предприятий. Подражаю русским помещикам восемнадцатого века, которые назначали немцев управляющими в своих имениях. Семен на такую должность не годился, выше управления виллой не тянул, а мне было скучно сидеть на берегу. Пусть немец делает меня богаче, а я буду заниматься тем, что нравится.
Дукс стратилат Евпатерий встретил меня на крыльце. Значит, от меня ждут щедрого подарка. Мы прошли в кабинет, где его немой сразу налил нам красного вина. Вкус показался мне знакомым.
– Хиосское? – спросил я.
– Да, – ответил дукс. – Твой корабль привез в прошлом году.
– Скоро должен прийти с новым вином. Говорят, вино прошлогоднего урожая еще лучше. Пришлю тебе амфору, – пообещал я.
– Спасибо! – поблагодарил Евпатерий и перешел к делу. – Я получил приказ от командующего Нижней Мезией (к этой провинции причислялся Херсонес). Томы осадили славяне, надо отвезти им припасы. Мне потребуется помощь твоего корабля.
Томы – это город, на месте которого появится Констанца. Там находился в ссылке и умер Овидий. Как ни странно, об этом помнили даже в Херсоне. Само собой, те из херсонцев, которые знали, кто такой Овидий, а таких было немало.
– Припасы тоже будут мои? – уточнил я.
– Нет, их дадут другие, – ответил дукс стратилат Евпатерий. – Твой корабль и еще два нефа будут охранять четыре дромона. Они повезут войска в Томы.
Спорить с ним бесполезно и чревато. Военные действия отменяют многие законы. В случае моего отказа, шхуну могут просто конфисковать на время. Обращаться с ней будут соответственно. Лучше соглашаться. Взамен будут какие-нибудь привилегии, которые с лихвой окупят затраты на эту экспедицию.
Вышли через три дня. Моя шхуна шла первой, неся только часть парусов, чтобы не оторваться от остальных. Командующий эскадрой (язык не поворачивается назвать его адмиралом) собирался идти вдоль берега, но я заверил его, что проведу напрямую, благодаря чему выиграем не меньше суток. За мной в кильватере следовали нефы. Они были примерно такой же длины, но почти вдвое шире. Соотношения длины к ширине было как три с половиной к одному. Из-за этого скорость была низка, зато груза брали почти вдвое больше и высокая волна в борт им не так опасна, как моей шхуне. На нефах было по две мачты с латинскими парусами. Фок-мачта сильно наклонена вперед и выше грот-мачты, располагавшейся примерно посредине судна. Реи очень длинные. По бокам нефов шло по дромону, всего четыре. Они были вдвое длиннее нефов при такой же ширине, имели меньшую осадку, по три мачты с латинскими парусами и тридцать весел с каждого борта. С одним парусом, без помощи гребцов, они лишь немного уступали в скорости нефам и, когда начинали отставать, поднимали ненадолго второй. Киль дромонов впереди под водой имел продолжение в виде тарана. Корпус ниже ватерлинии общим медными листами для защиты от таранов противника. На баке и корме приподнятые площадки для баллист, катапульт и лучников. Команда каждого дромона составляла до трехсот человек. Плюс десант, посланный в Томы на помощь.
Ночью ветер стих, и мы легли в дрейфе. Было так тихо, что слышали каждый звук на других судах. С рассветом задул свежий норд-ост, почти попутный нам, пошли веселее. К вечеру третьего дня, на удивление командующего эскадрой, вышли к западному берегу Черного моря немного севернее пункта назначения.
Расположенный на берегу моря, город Томы был окружен стенами высотой метров десять, а многочисленные башни его были еще метров на пять выше. Осаждающие обложили его не только с суши, но и со стороны моря. Вне зоны поражения крепостных баллист и катапульт в море колыхалось на волнах десятка два лодок длиной метров десять-двенадцать, но очень низких, наверное, однодеревок. Лишь у нескольких были нашиты борта. В каждой сидело человек двадцать-тридцать. При нашем приближении от берега отошло еще с полсотни таких лодок.
Дромоны сразу выдвинулись вперед и стали в линию. Спустив паруса, пошли на веслах. Скорость набрали быстро. По моим прикидкам – узлов десять, не меньше. Весла поднимались и опускались в такт, ни одного сбоя. Еще издали дромоны начали обстреливать лодки из баллист. Результат был, правда, не ахти, всего одну поразили. Зато лучники работали превосходно. На близком расстоянии они буквально выкашивали славян в лодках. Те были в основном без доспехов, защищались только щитами, причем небольшими. Тараны вряд ли задевали мелко сидящие лодки, скорее, дромоны просто подминали их под себя, переворачивая, а лучники с кормовых платформ добивали всплывших людей. Греческий огонь не применяли. Наверное, еще не изобрели, сделают это позднее, когда греческий станет единственным государственным языком, а то бы огонь назывался ромейским. Несколько лодок, оставшихся на плаву после прохода дромонов, заспешили к «Альбатросу-4», надеясь на легкую добычу. Нефы остались далеко позади нас.
Мы лежали в дрейфе, почти кормой к приближающимся лодкам. Я стоял на ахтеркастле в доспехах и при оружии. Рядом – Хисарн, Сафрак, Вигила и греки-матросы с арбалетами.
– Ударим из баллисты? – спросил Хисарн.
– Не попадем, слишком узкие, – ответил Сафрак.
Я кивнул головой, соглашаясь с ним.
Дромоны резко развернулись и, набирая скорость, понеслись к нам на помощь. Они явно не успевали. Пара лодок будет у нашего борта быстрее. Славяне тоже работали в такт, без сбоев. Не впервой им грести, начинают осваивать морские просторы. Но до статуса морской державы им еще далеко.
– Прицелились! – приказал я. – Вигила, твои – кормчие.
Арбалетчики заняли позиции вдоль борта. Поскольку лучников среди славян не было, мы без опаски целились поверх планширя, а не через бойницы. Почти все славяне были в рубахах, редко у кого кожаный доспех. Только один имел кольчугу да и у того внешность явно не славянская. Он задавал ритм, произнося гортанным голосом короткие и незнакомые мне слова. Щиты они поставили вдоль бортов, но мы находились намного выше, так что нам такая защита не мешала. Я прицелился в того, что в кольчуге.
– Выстрел! – дал команду и сам нажал на курок.
В обладателя кольчуги попали сразу трое. Убит был и кормчий, и еще несколько гребцов. Они сразу сбились с ритма, прекратили грести.
