– Привези с собой побольше рыцарей, – попросил он. – У мавров можно отбить еще много земель, хватит всем.
– Постараюсь, – пообещал я.
Большую часть своих лучников-валлийцев, которые решили остаться в Португалии, я отправил служить в Сантарен. На них я больше надеялся, чем на ополченцев. Остальных – в крепость Алкобаса на смену брабантцам. Так у парней будет постоянный заработок в придачу к доходам от земельных участков. Мой отряд был временно распущен по домам. При короле остались только Марк и еще трое рыцарей, самые языкатые, как он выразился. Они в сопровождении двух чиновников отправятся в Опорто, где будут обрабатывать крестоносцев, если те зайдут в порт, чтобы запастись водой и продуктами.
– Это ты посоветовал меня королю? – спросил Марк.
– Я подумал, что тебе не помешает еще одни лён, – ответил я.
– Еще как не помешает! – согласился рыцарь и спросил: – В Англии опять будешь с королем воевать?
– Скорее всего. Если там еще кто-то с ним воюет! – сказал я с горькой усмешкой.
Жаль будет, если и граф Глостерский перейдет на сторону короля Стефана. Я никогда не любил перебежчиков.
– Давно хотел тебе рассказать, – после небольшой заминки начал рыцарь Марк. – Я случайно услышал, когда стоял в карауле. Вильгельм Ипрский готовит тебе ловушку. Точные детали не знаю, но приманкой будет отряд лондонцев. Пока ты будешь их убивать, тебя окружат со всех сторон и расстреляют из арбалетов. Граф для этого нанял сотню арбалетчиков.
– Спасибо, Марк! – поблагодарил я. – Вполне возможно, что твое предупреждение спасет мне жизнь!
– Да чего там! – отмахнулся он. – Без тебя и мы здесь не много навоюем.
Работы по строительству замка на берегу реки Мондегу шли полным ходом. Я уже пожалел, что потратил на него столько сил и средств. Знал бы, что мне достанется крепость в Алкобасе и город Сантарен, построил бы здесь всего лишь укрепленный манор с большим складом и пристань. Это была бы моя военно-морская база, из которой совершал рейсы вдоль побережья Португалии, нападал на купцов. Сантарен и Алкобаса на эту роль не годились, потому что стояли на мелких для шхуны реках. Но раз начал, надо довести строительство до конца, сделать его как можно более неприступным, но при этом и максимально удобным для жизни. Жилое здание было уже закончили, расписав стены и потолки на восточный манер. Сделал это местный художник, полукровка. На шее у него висел крест, но рисовать людей и животных отказывался, будто правоверный мусульманин. В жилом здании я разместил захваченные в других местах ковры, диваны, кушетки и добавил к ним столы, стулья, сундуки, полки и шкафы, которые заказал еще осенью и в которых расположил некоторые трофеи.
Большую часть награбленного погрузили на шхуну. Сейчас ее конопатили и смолили. Шхуной не пользовались полгода. Она немного рассохлась и кое-где подгнила, поэтому нуждалась в небольшом ремонте. В трюме по моему приказу делали стойла для лошадей. Обычно использовали временные перегородки, но на этот раз я решил сделать основательные, потому что собрался отвезти в Англию шесть арабских лошадей, жеребцов и кобыл, а взамен доставить в Португалию несколько тяжеловозов, отпрысков моего Буцефала. Здесь редко встречаются крупные кони, способные нести больший груз, но не очень быстрые. Местные предпочитали резвых, легких лошадей. Но я-то знал, что вскоре всей Европе потребуются тяжеловозы, способные тащить на себе рыцаря, облаченного в тяжелые латы.
Среди арабских скакунов, которых я собирался отвезти в Англию, был захваченный в Алкобасе, дивный, объезженный четырехлетка вороной, довольно редкой для его породы, масти с белой «звездочкой» на лбу. Это было пятно вытянутой овальной формы, которое начиналось выше глаз, возле них расширялось, отчего глаза казались как бы его продолжением, а потом сужалось, заостряясь. Издали пятно вместе с глазами напоминало крест. Уверен, что английские христиане сочтут это пятно божьей меткой, отчего стоимость жеребца многократно возрастет. Да и на племя он был хорош. У меня в Англии уже небольшой табун арабских коней, которые там очень ценятся. Некоторые жеребцы тянут на годовой доход с манора, а то и на сам манор, как было в случае с Вильгельмом де Румаром, графом Линкольнским.
Пока мои люди занимались этим, я заплатил строителям за уже сделанное. Ничто так не повышает производительность труда, как долго ожидаемая зарплата. Я разрешил архитектору Шарлю нанимать рабочих в том количестве, какое потребуется. Как ни странно, здесь преобладали специалисты, а не разнорабочие, как в Англии. Очень много было хороших каменотесов и каменщиков. Хотя руководил работами романец и делался замок по тому же проекту, что и Беркет, в нем все больше появлялось восточных черт. В чем это выражалось, сказать не могу, но при сильной внешней схожести обоих замков, португальский выглядел «арабизированным», что ли.
Затем я проехался по своим владениям, посмотрел, как живут переселенцы. Вроде бы прижились. Первое время население деревень как бы делилось на две группы – старожилов и новоселов. Теперь перемешались. Поля и огороды были засеяны, виноградники, сады, оливковые и каштановые рощи ухожены. Земли здесь не самые плодородные, зато участки больше, чем на севере Европы. Если не лениться, хватит рассчитаться со мной и королем и прокормить свою семью.
Свободное время проводил с Фатимой. Так зовут дочку кузнеца Абдаллы, приведенного мною из первого похода. Как только я приехал в замок, Фатима стала попадаться мне на глаза всякий раз, когда выходил во двор. Ее отец работал в замковой кузнице, которая была уже построена, а мать помогала на кухне. Дочку же решили пристроить парой этажей выше. Мать Фатимы, которую звали Гхада, была дочерью альморавидского воина, выросла в достатке. Отец погиб в бою, когда ей исполнилось одиннадцать лет, и ее мать быстро распихала дочек за тех, кто соглашался их взять. Гхада сперва злилась на меня, что забрал их из деревни. Потом увидела, какой возвожу замок, и решила устроить судьбу дочери. Наверное, считала, что лучше быть наложницей богача, чем женой кузнеца. Я ведь был без жены. А если бы и была жена, это не помешало бы. Мусульмане практикуют многоженство. Сколько можешь содержать жен, столько и заводи. В этом вопросе преобладала материальная сторона. Португальцам, в том числе и христианам, эта часть ислама очень даже нравилась. Жену, конечно, можно было иметь всего одну, зато наложниц заводили по уровню достатка. Жены относились к этому довольно спокойно. Со временем португалки сильно переменятся в худшую сторону. Или сильно снизится достаток их мужей. Я не стал отказываться от Фатимы. Тем более, что девчонка симпатичная, вполне созревшая, хотя и не мой типаж. Южанки быстрее взрослеют и стареют. Еще их отличает отсутствие головных болей. Когда ты не единственная жена, не до выпендрежа. Я надарил ей шмоток и побрякушек из награбленного, приставил пару служанок, чтобы не скучала, и выделил ее семье две комнаты над кузницей. Именно об этом Фатима и мечтала. Да и игры под одеялом ей очень понравились. Точнее, под простыней, а чаще и без нее. С каждым днем здесь становилось всё жарче. Продолжались эти игры всего несколько дней. Как только шхуна была отремонтирована, в нее погрузили коней, корм для них, воду и продукты для экипажа и пассажиров, рано утром, с началом отлива, мы вышли в океан.
