зону плотного зенитного огня всех семи кораблей; если же они предпочтут подойти с фланга, то сначала обязательно должны будут атаковать эскортные корабли, потому что ни один «юнкерс» не подставит свое незащищенное брюхо под орудия военного корабля… Они избрали второй путь: четыре самолета зашли на запад для атаки левого фланга конвоя, а пять — на восток. Тэрнер заметил, что на этот раз самолеты несли дополнительные, увеличивающие радиус их действия, бензиновые баки.
У Тэрнера не было времени взглянуть, как встретил противника «Сиррус». Фактически он не видел даже, как вели огонь орудия «Улисса», потому что мостик окутали клубы густого и едкого дыма, вырывавшегося из стволов орудий первой и второй башен. В коротких промежутках между залпами из орудий главного калибра Тэрнер слышал сухие хлопки скорострельного зенитного автомата на шлюпочной палубе, у которого был все тот же неутомимый Дойл, и многоголосый звонкий треск «эрликонов».
Внезапно (от неожиданности у Тэрнера даже захватило дыхание) хмурую пелену над кораблем пронзили два гигантских ослепительных световых луча. Тэрнер поразился, но в тот же момент на его лице появилась широкая радостная улыбка. Это были лучи сорокачетырехдюймовых поисковых прожекторов, которые, кстати, все еще числились секретными. Они были настолько мощными, что освещали противника на расстоянии шести миль! «Какой же я болван, что забыл о них!» — ругал себя Тэрнер. Он вспомнил, что Вэллери часто, и днем и ночью, применял эти прожекторы против атакующих самолетов: ни один летчик не выдерживал их яркого света, если он не хотел ослепнуть.
Прищуриваясь от едкого дыма, Тэрнер напряженно всматривался в кормовую часть корабля, чтобы увидеть, кто находится у прожекторов. Но он догадался еще до того, как ему удалось опознать фигуру этого человека. Конечно же это был Ралстон! Тэрнер вспомнил, что днем по боевой тревоге место Ралстона было у прожекторов, да и вряд ли кто еще, кроме этого находчивого и сообразительного торпедиста, включил бы прожекторы по своей инициативе.
Ралстон буквально прилип глазами к прицелу на пульте управления прожекторами. Лицо его было абсолютно спокойным, неподвижным. Он сосредоточенно подкручивал небольшие штурвалы, чтобы навести лучи на цель. Ни один мускул на его лице не дрогнул даже тогда, когда ослепленный светом первый «юнкерс» сначала рыскнул в сторону, а потом резко, как будто его кто-то толкнул, сошел с курса, беспомощно закачал крыльями и, опоздав выйти из пике, грохнулся в море в ста метрах от «Улисса».
«О чем думал в этот момент Ралстон? — размышлял Тэрнер. — О матери и сестре, погребенных под руинами бунгало в Кройдоне? О своем брате — невинной жертве этого бунта? Каким невероятным и невозможным представлялся этот бунт теперь! О своем отце, погибшем от руки собственного сына?»
Лицо Ралстона оставалось абсолютно, до жути спокойным и тогда, когда второй ослепленный «юнкерс» пролетел над «Улиссом» и сбросил свою бомбу в море с другого борта. Ралстон продолжал сосредоточенно наводить лучи и после того, как третий самолет взорвался в воздухе, и тогда, когда снарядом со следующего был разбит один из прожекторов… Его лицо не отразило ничего и в тот момент, когда снаряды последнего «юнкерса» ударили по пульту управления прожекторами и разорвали грудь самого Ралстона… Он умер без страданий: выпрямившись на какую-то долю секунды, он тяжело упал на палубу спиной вниз. Подбежав к Ралстону, Тэрнер посмотрел в его лицо: все то же спокойствие, ни глаза, ни лицо не отражали никаких чувств. На широко раскрытые, но безжизненные глаза начали падать первые снежинки… Тэрнер отвернулся.
В «Улисс» попала только одна бомба. Она разорвалась на полубаке, перед первой башней. Жертв не было, но взрывом повредило гидравлическую систему башни, поэтому, по крайней мере временно, вторая башня оказалась единственно способной вести огонь.
«Сиррусу» повезло меньше. Он сбил один самолет, но получил два попадания, причем обе бомбы разорвались в кормовом кубрике. Хотя на «Сиррусе» было много спасенных и обычно в кубрике находилось много людей, на этот раз их там не было, все они разошлись по боевым постам, и ни один человек не погиб в этой последней для «Сирруса» атаке.
Надежда возрастала с каждой минутой. До встречи с эскадрой боевых кораблей прикрытия оставалось теперь менее часа. Арктический снежный шторм надежно прикрывал конвой: никакой самолет не сможет обнаружить корабли при такой низкой и плотной облачности. Конвой находился теперь почти на пределе дальности действия авиации берегового базирования; «кондоры», разумеется, составляли исключение. Для действий подводных лодок погода также была весьма неблагоприятной.
— «А может быть, мы и доплывем до острова Счастья?» — тихо процитировал Кэррингтон.
— Что? — удивленно посмотрел на него Тэрнер. — Что вы сказали, помощник?
— Это Теннисон, — разъяснил Кэррингтон. — Командир всегда цитировал его… Может быть, нам еще повезет?
— Может быть, может, — вяло ответил Тэрнер. — Престон!
— Есть, сэр, я вижу. — Престон напряженно всматривался по направлению на север, где быстро мигал сигнальный фонарь с мостика «Сирруса».
— Корабль, сэр! — доложил он. — «Сиррус» сообщает, что видит военный корабль, приближающийся с севера!
— С севера! Слава тебе, всевышний! — радостно воскликнул Тэрнер. — С севера! Это должны быть они! Пришли раньше назначенного времени… Беру свои слова обратно, они не опоздали! Вы видите что-нибудь, помощник?
— Нет, сэр, ничего не видно. Слишком пасмурно, но, кажется, начинает немного проясняться… «Сиррус» опять вызывает.
— Что он передает, Престон? — нетерпеливо спросил Тэрнер.
— «Контакт. Контакт с подводной лодкой. Правый борт, курсовой тридцать градусов. Сближаюсь», — прочитал Престон.
— Контакт! В такой поздний час! — недовольно проворчал Тэрнер, потом сильно стукнул кулаком по нактоузу и разразился страшными ругательствами.
— Боже мой, неужели она задержит нас! Престон, передайте на «Сиррус», чтобы…
Тэрнер остановился на полуслове. Не веря своим глазам, он смотрел на север. Рассекая мглу и снежную пелену, там сверкнуло несколько ярких вспышек пламени. Он заметил, как перед самым носом «Кейп Хаттераса» выросли белые столбы всплесков от снарядов. Потом новые вспышки, на этот раз более яркие, осветили на мгновение нос и надстройку стрелявшего корабля. Тэрнер медленно повернулся и обменялся с Кэррингтоном продолжительным и многозначительным взглядом.
— Ответ на многие вопросы, — тихо сказал Тэрнер. — Вот почему в течение этих двух дней они старались вывести из игры «Стирлинга» и нас. Лиса забралась теперь в курятник!.. Это наш старый приятель, крейсер типа «Хиппер», явился к нам с официальным визитом.
— Да, это он, — вяло согласился Кэррингтон.
— Это конец, но… — Тэрнер пожал плечами, — мы заслуживаем более почетной смерти… — Он криво улыбнулся. — Как вы смотрите на то, чтобы погибнуть смертью героев?
— Эта идея пугает меня! — сказал громовым голосом только что появившийся на мостике Брукс.
— Меня тоже, —
