– Но я оставляю вас в живых, – продолжала маркиза, завершая начатое дело, – чтобы вы простили меня, как я вас прощаю!
– Прости, прости меня, Морне! – закричал маркиз, падая в кресло. Он страшно побледнел и холодный пот выступил на его лице.
– Отец! Отец!
– Теперь ты видишь, что твой отец сумасшедший! – сказала торжествующая маркиза. – Оставь его!..
– Но, матушка, – Маргарита всхлипнула, – может быть, моя нежность, мои заботы возвратят ему рассудок? Разрешите мне ухаживать за ним!
– Попробуй! – холодно сказала маркиза, жестом показывая ей на отца, который, откинув назад голову, сидел в кресле, лишенный уже не только воли и способности говорить, но и почти без чувств.
– Отец! – окликнула его Маргарита.
В лице маркиза ничто не дрогнуло, словно он ничего не слышал и не чувствовал.
– Маркиз! – повелительно произнесла жена.
– Что? Что такое? – спросил он, вздрагивая.
– Отец! Отец! – кричала Маргарита, ломая в отчаянии руки. – Отец! Выслушайте меня!
– Возьми это перо и подпиши свое имя, – сказала маркиза, вложив ему в руку перо. – Тебе необходимо это сделать! Я этого хочу!
– О, теперь я погибла! – Маргарита без чувств опустилась на пол.
Но в ту минуту, когда уничтоженный злой волей жены маркиз собирался подписать договор, когда маркиза уже торжествовала победу, а Маргарите уже не на что было надеяться, дверь кабинета отворилась и появился Поль, который был невидимым свидетелем этой сцены.
– Маркиза, – сказал он, – два слова, пока еще договор не подписан.
– Кто это смеет говорить со мной? – спросила маркиза, стараясь разглядеть нежданного гостя. – Почему вы стоите в дверях? Прошу вас представиться.
– Я знаю этот голос! – закричал маркиз, вздрагивая всем телом, как будто до него дотронулись раскаленным железом.
Поль сделал несколько шагов вперед и вошел в круг света, распространяемого люстрой.
– Боже мой! Кто это? – Маркиза застыла, пораженная удивительным сходством молодого человека с тем, кого она когда-то любила.
– Я знаю это лицо! – проговорил маркиз, не сводя глаз с Поля и принимая его за призрак убитого Морне.
– Что со мной будет, что со мной будет! – шептала Маргарита, стоя на коленях и простирая к небу руки.
– Морне! Морне! – Маркиз встал и пошел прямо к Полю. – Морне! Морне! Прости, о, прости меня… – Он вдруг, словно споткнувшись, рухнул без чувств на пол.
– Отец! – закричала Маргарита, бросаясь к нему.
В эту минуту испуганный слуга отворил дверь и едва выговорил, обращаясь к маркизе:
– Ваше сиятельство, Ашар требует доктора и священника. Он умирает.
– Скажи ему, – ответила маркиза, указывая на мужа, которого Маргарита тщетно старалась привести в чувство, – скажи ему, что они оба нужны маркизу.
Глава XIV
Итак, в одно время маркиз д’Оре и бедный Ашар готовились проститься с жизнью. Мы видели, как маркиз, пораженный, словно громом, обликом Поля, упал без чувств к ногам молодого человека, который сам испугался ужасного впечатления, вызванного его внезапным появлением. Что касается Ашара, то причины, приблизившие его смерть, были совсем иные, но вытекали из той же драмы. Появление Поля произвело пагубное воздействие на обоих и потрясло одного из стариков ужасом, другого – слишком сильной радостью.
Накануне того дня, когда положено было подписать брачный договор, Ашар почувствовал, что он нездоров, и все-таки вечером пошел помолиться к могиле своего бывшего друга и господина. Оттуда он, как всегда удивляясь этому зрелищу, смотрел на великолепный заход солнца за море; он следил за исчезновением его пурпурных отблесков и, будто светило притягивало к себе его душу, чувствовал, что силы покидают его вместе с последним светом дня. Вечером слуга из замка пришел по обыкновению спросить, не нужно ли ему чего-нибудь. Не найдя старика дома и зная, в какую сторону он обычно ходит, лакей пошел вглубь парка и вскоре наткнулся на лежащего без чувств Ашара. Он взял его на руки, перенес в дом и побежал сообщить господам, что старику нужны врач и священник.
Весть, объявленная маркизе в минуту борьбы различных выгод и страстей действующих лиц этой драмы, дошла и до ушей Поля. Он понял, что из-за тяжелого приступа болезни у маркиза брачный договор подписан не будет, и потому, крикнув Маргарите, что она может найти его у Ашара, побежал в парк. Отыскав дорогу к домику со сноровкой моряка, которому указателем пути служит небо, он явился в комнату своего старого друга, когда тот уже немного пришел в себя, и бросился в его объятия. Радость оживила Ашара. Мысль, что он теперь может умереть на руках дорогого человека, придала ему новые силы.
– Ах, это ты! Ты! – воскликнул старик, обнимая его. – Я уже и не надеялся тебя видеть.
– Как же ты мог подумать, что я, узнав о твоей болезни, не прибегу к тебе в ту же минуту!
– Но где мне было искать тебя и как сообщить, что я хотел бы в последний раз с тобой повидаться?
– Я был в замке, услышал, что ты болен, и сразу побежал к тебе.
– Как же ты попал в замок? – спросил Ашар удивленно.
Поль рассказал ему все.
– Как же странно порой складывается наша судьба! – воскликнул старик, выслушав его рассказ. – Что привело через двадцать лет юношу к его колыбели и одним видом сына лишило жизни убийцу его отца?
– Да, да, в нашей жизни много странного, – задумчиво проговорил Поль. – Но к тебе меня привела признательность и любовь. Маркиза не отпустила к тебе ни врача, ни священника, ты их не жди.
– Мы бы, однако, могли и поделиться: маркиз боится смерти, так пусть бы оставил себе доктора, а мне бы прислали священника, потому что мне жизнь уже надоела.
– Я возьму лошадь и через час…
– О нет, через час будет поздно, – сказал Ашар слабеющим голосом. – Священника! Только бы священника! Я больше ничего не хочу!
– Конечно, я не могу заменить его, – нерешительно сказал Поль, – но ты обо всем можешь поговорить со мной, ведь я твой друг.
– Спасибо тебе, сынок! Тогда кончим мирские дела, чтобы после уже ни о чем, кроме Бога, не думать. Ты говоришь, что маркиз тоже умирает?
– Да, он был при смерти, когда я ушел.
– Ты знаешь, что после его смерти имеешь право взять документы о твоем рождении, которые лежат в этом ящике?..
– Знаю.
– А если я умру раньше его и без священника, кому их доверить? – Старик, собравшись с силами, приподнялся и показал Полю ключ у себя под подушкой. – Тогда возьми ключ, отвори вот этот ящик: там ты найдешь шкатулку. Ты человек благородный. Поклянись, что не откроешь этой шкатулки, пока маркиз жив.
– Клянусь! – Поль протянул руку к распятию в головах кровати.
– Слава Богу! – сказал Ашар. – Теперь я умру спокойно.
– Ты можешь умереть спокойно, потому что сын держит тебя за руку здесь, а отец протянет тебе руку на том свете.
– Так ты думаешь, что он доволен будет моей верностью?
– Да. Ты мертвому был верен так, как другие редко бывают преданы живым.
– Ты знаешь, – задумчиво произнес старик, – я часто думаю, что, может быть, слишком покорно исполнял его волю! Мне бы не надо было допускать этой дуэли, и нельзя было оставаться на ней спокойным зрителем. Вот в чем я хотел покаяться священнику, только одно это тяготит мою душу. Иногда мне приходило в голову, что эта дуэль без секундантов – просто убийство… тогда, ты понимаешь, тогда я уже не свидетель, а сообщник!
– Не знаю, – тихо ответил Поль, – не знаю, Ашар, всегда ли справедливы человеческие законы и законы чести. Но, мне кажется, дуэль не может, как бывало в старину, считаться честным судом. Впрочем, все это должна решать совесть человека, а не рассудок… По крайней мере я, скажу по совести, сделал бы на твоем месте то же, что сделал ты. Если совесть обманула тебя, она так же обманывает и меня, и в таком случае я имею полное право простить тебя и прощаю от себя и за моего отца.
– Спасибо тебе, спасибо! – сказал старик, пожимая руки молодого человека. – Ты утешил меня перед смертью, потому что укоры совести ужасны в эту минуту!
