adv_western Карл Май Чёрный Мустанг
Вестерн как литературный жанр советскому читателю мало знаком. Данный сборник составлен из наиболее интересных произведений, написанных в этом жанре. Любителям вестерна персонажи известны по фильмам «Верная Рука — друг индейцев», «Виннету — вождь апачей» и др.
На русском языке издаётся впервые.
ru de LT Nemo FB Editor v2.3 01.06.2010 OCR "LT Nemo" 2010 11C7B56D-6DDE-4B36-BB59-7E8CF5706B2C 1.0 Последний ковбой Америки Производственно-издательская фирма «НИК» Москва 1992 5-8398-0003-1 ББК 84.7 США Художник А. Златкин П 62 Последний ковбой Америки. / Художник А. Златкин — М.: «НИК», 1991. — 288 с., илл. ISBN 5-8398-0003-1 © Производственно-издательская фирма «НИК», 1992 г. Содержание: К. Май Чёрный мустанг У. Генри Красный буран Г. Роббинс Последний ковбой Америки Литературно-художественное издание Последний ковбой Америки Редактор С. Иванова Художник А. Златкин Технич. редактор А. Леготин Корректоры И. Меньшенина, Е. Бородина Сдано в набор 13.09.91 г. Подписано к печати 14.11.91 г. Формат бумаги 84×108 1/32. Бумага книжно-журнальная. Гарнитура «Обыкновенная новая». Печать высокая. 9,0 физич. печатных листа. 15,12 условных печатных листа. 20,0 учётно-издательских листа. Тираж 100 000 экз. Заказ № 1666. Производственно-издательская фирма «НИК», 1992 г. Отпечатано с диапозитивов в объединении «Печатный Двор», 197110, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., 15.
Гонимые сильным ветром потоки дождя хлестали по верхушкам высокого хвойного бора, струи воды толщиной в палец стекали по гигантским стволам и у корней деревьев соединялись поначалу в небольшие, но постепенно увеличивающиеся потоки, которые бесчисленными каскадами низвергались по скалистым уступам, чтобы там, внизу, влиться в реку, текущую по узкой долине. Наступила ночь; почти без перерыва гремел гром, но, хотя яркие молнии ежеминутно разрывали ночную мглу, дождь был настолько сильным, что на расстоянии пяти шагов ничего не было видно.
Разыгравшаяся гроза гнула верхушки деревьев, грохотала между скал; сила её, однако, не достигала долины, гигантские ели стояли здесь, в ночной темноте, неподвижно; но, несмотря на это, и здесь не было тихо: река пенилась и бурлила в узком русле так сильно, что только необычайно чуткое ухо могло бы услышать, как два одиноких всадника продвигаются вдоль реки. Видно их, однако, не было.
Днём они, несомненно, сразу же привлекли бы к себе внимание, но не одеждой или оружием, а своим огромным ростом, могущим вызвать страх.
Один из них был светлым блондином, и у него была до смешного маленькая по отношению к туловищу голова. Между двух добрых мышиных глазок торчал небольшой курносый носик, который был бы более уместным на личике четырёхлетнего ребёнка и совсем уж резко контрастировал с чрезмерно толстыми губами, растянутыми чуть ли не до ушей. У этого человека не было растительности на лице, и её отсутствие было, по-видимому, врождённым, поскольку его гладкого, как у женщины, лица наверняка никогда в жизни не касалась бритва.
На нём были надеты кожаный сюртук, который коротковатой пелериной спускался с узких плеч всадника, узкие кожаные брюки, тесно обтягивающие его голенастые ноги, сапоги из овечьей шкуры, доходящие до середины икр, и соломенная шляпа, с печально обвисших полей которой стекали струи дождя. За спиной у него стволами вниз висела двухстволка. Ехал он на сильной, широкой в кости кобыле, которой было по крайней мере лет пятнадцать, но настолько бодрой, что, казалось, способной прожить ещё столько же.
У второго всадника были тёмные волосы, торчащие из-под старой меховой шапки, узкое и продолговатое лицо с тонким и очень длинным носом, тонкими губами и такими же тонкими усами, концы которых можно было бы, пожалуй, завязать сзади головы. Ростом он был выше двух метров, а одет в противоположность своему спутнику сверху узко, снизу широко: нижняя часть тела была облачена в очень широкие штаны, заправленные в полусапожки из бычьей кожи, верхнюю же сюртук из толстого сукна обтягивал так тесно, что казался приклеенным к телу. И у этого всадника за плечами также висела двухстволка. Ну и вполне естественно, что у каждого был и нож, и револьвер. Второй всадник сидел на внушительном мустанге, который в своей жизни отмечал день рождения по крайней мере столько же раз, что и идущая рядом кобыла.
Оба всадника не заботились о дороге и не волновались из-за ливня. Первую они предоставили своим смышлёным и опытным лошадям, на второй вообще перестали обращать внимание, поскольку одежда давно уже была насквозь мокрой, а дальше кожи дождь проникнуть всё равно не может.
Не обращая внимания на непрестанные раскаты грома и сверкающие молнии, а также на опасную близость терзающей берега реки, они разговаривали между собой так свободно, словно бы ехали ясным, солнечным днём по открытым прериям. Однако если бы кто мог их увидеть, то наверняка ему бы бросилось в глаза, что, несмотря на царящий мрак, оба внимательно наблюдали друг за другом, поскольку были знакомы всего лишь около часа, а на Диком Западе изначальное недоверие — вещь вполне уместная. Они повстречались незадолго до наступления темноты и начала грозы в верховьях реки, при этом оказалось, что оба ещё в этот день желают попасть в Фирвуд-Кемп; поэтому было естественно, что они поехали вместе.
Они не спрашивали друг друга ни о имени, ни о чём-либо подобном, их разговор носил отвлечённый характер и не затрагивал личных тем. Внезапно раздался оглушительный удар грома, и зигзаги сразу нескольких молний ослепляющим светом залили узкую долину. Курносый блондин пробормотал:
— Боже мой! Ну и гроза! Совсем как в наших краях у наследников Тимпе.
При звуке последних слов второй всадник невольно придержал коня и уже открыл было рот, чтобы задать вопрос, но какая-то мысль пришла ему в голову, и он промолчал. А подумал он как раз о том, что на запад от Миссисипи нельзя проявлять неосторожность.
Они поехали дальше, разговор продолжился, но был почти односложным, что, впрочем, соответствовало обстоятельствам, в которых он протекал. Так прошло четверть часа, потом ещё столько же. В это время всадники подъехали к месту, где река резко поворачивала в сторону; земляной берег был здесь подмыт. Лошадь блондина не успела вовремя повернуть, угодила на топкий грунт и застряла, к счастью, не очень глубоко; всадник подал коня вверх и в сторону, пришпорил его и в один прыжок снова оказался на твёрдой почве.
