— Ваш любимый напиток, да, сэр?
— Нет. — Тиэйл говорил тихо. Приподнявшись на стуле, чтобы сесть поудобнее, он почувствовал резкую боль. — Еще ни разу не пробовал, все только собирался. Один старик, у которого я работал в Луизиане, все время пил эту «Смерть Дьявола». Я тогда был мальчишкой.
Джекоб старался не двигаться, чтобы не вызвать новый приступ боли. Вскоре вернулся чернокожий, неся приготовленный напиток, и внимательным взглядом окинул его.
— С вами все в порядке, сэр? Может, вызвать доктора?
Тийэл улыбнулся.
— Спасибо, я только что от него.
«Смерть Дьявола» ему понравилась. Он сделал несколько глотков, наблюдая, как чернокожий накрывает соседний столик.
— Вы видели мистера Хескета сегодня утром?
— Да, он завтракал, как обычно, сэр. А вы не тот ли джентльмен, в которого недавно стреляли?
— Боюсь, что тот.
Он закрыл глаза, чтобы дать им отдохнуть. Голова его гудела, во рту пересохло. Джекоб сделал еще глоток. Покончив со «Смертью Дьявола» и увидев, что спустился лифт, он направился к нему и поднялся на нужный этаж. Пройдя по коридору, подошел к номеру Элберта Хескета и постучался. Ответа не последовало. Длинным охотничьим ножом отомкнул замок, вошел в комнату и осторожно закрыл за собой дверь. Устроившись в полумраке дальнего угла, Тиэйл принялся ждать. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза. Смертельная усталость навалилась на него. Винтовку он положил себе на колени.
Мэри открыла дверь и увидела Тревэллиона.
— Как она?
— Все спрашивает о вас. Входите.
Она закрыла дверь, и Вэл услышал голос Гриты:
— Кто там пришел, Мэри?
Тут же показалась и она сама. Увидев Тревэллиона, девушка с протянутыми руками бросилась ему навстречу.
— Вэл! Вы прекрасно выглядите!
— Что-то не верится, судя по тому, как я себя чувствую. Моя мать в таких случаях говаривала: «Выглядишь, словно тебя протащили через замочную скважину». Как раз так я себя сейчас и чувствую.
— О, я никогда не забуду это ужасное место! И ни за что больше, не стану спускаться в шахту!
— Грита, вы поняли, что нас хотели убить?
— Да.
— Это Хескет. Теперь, Грита, я точно знаю, что это он. Свое открытие я сделал там, в сорок девятом квершлаге. Он убил вашего отца.
— Вы уверены в этом, Вэл? У меня всегда было такое чувство, будто я его где-то видела раньше.
— Грита, будьте осторожны. Не выходите никуда без Мэри и Манфреда. Две пары глаз всегда лучше, чем одна, а уж три и подавно. Наши приключения еще не кончились.
Он посмотрел на нее.
— Помните Ваггонера? Того страшного человека, который напал на вас в Шестимильном каньоне? Он один из тех людей.
— Я знаю. Он сам сказал мне. Сказал, что мы с матерью как-то особенно на него смотрели и за это он возненавидел нас. Думаю, он все выдумал. Ни на кого мы не смотрели, а он… он просто злобное животное.
— И он все еще здесь. Есть и другой человек, блондин привлекательной наружности. Я с ним не знаком, но он знает меня.
— Скорей бы все это кончилось.
— Будьте осторожны! — Она была такая милая, что Тревэллион с трудом удержался, чтобы не обнять ее. — Жизнь наша не будет спокойной, пока ходят по этой земле эти подонки. Все долгие годы я ждал, что рано или поздно им наступит конец.
— Вэл, вы сами будьте осторожны. Приходите сегодня после спектакля.
— Хорошо, приду.
Выходя из отеля, он заглянул в ресторан, зал пустовал. На улице он пристально огляделся и направился к кондитерской.
Навстречу ему бросилась Мелисса.
— Тревэллион! Наконец-то! С вами все в порядке?
Он пожал плечами.
— Конечно. Считайте, что мне просто пришлось выполнить двухнедельную норму за два дня. А где Джим?
— Где-то здесь.
Тревэллион попросил кофе и выглянул в окно. День выдался теплый, на улицах толпился оживленный народ. Город менялся на глазах. Тревэллион снова посмотрел на Мелиссу.
— Старые времена, похоже, прошли. Их уже не вернешь.
— Знаю. — В тоне ее прозвучало сожаление. — Некоторые уже срываются с места и уезжают — кто в Пиоше, кто на Риз-Ривер.
— Ну что ж, их воля. Но эти пограничные городишки больше не для меня. Собираюсь здесь обосноваться.
— С ней?
Он пристально посмотрел на нее.
— Все-таки до чего же вы, женщины, романтичны. С чего это вы взяли, что ей есть до меня дело?
— Я все вижу. Она же не дурочка.
Он замолчал и задумался. В сущности, так оно и должно быть, и где-то глубоко внутри себя он знал, знал с тех далеких времен, когда сжимал в своих объятиях дрожащую от испуга маленькую девочку и из последних сил старался не показать своего страха. С тех пор много чего случилось, но многому еще предстоит случиться.
— Кое-кто пытался убить нас, — сказал он. — Но он здесь не один. Их трое.
— Я слышала об этом, слышала в тот вечер, когда все побежали на «Соломон». В этом городе нашлось не меньше полсотни парней, которых вы в свое время выручили в трудную минуту. И Джим Ледбеттер, и Дэйн Клайд, и многие другие, и они будут стоять за вас горой.
— Нет, Мелисса. Каждый должен идти своим путем. Я могу заручиться их помощью в мелочах, но главное должен сделать сам.
— А этот человек со шрамом на лице, он тоже один из тех?
— Да. И еще блондин.
— Его я знаю. Он заходил недавно в кондитерскую. Его зовут Чистильщик… или Топор.
Тревэллион положил руку на пояс.
— Да. Он. У меня его револьвер, и я хочу вернуть его ему.
Ваггонер запер хижину, пересек улицу и пошел между домами. Вскоре переулок вывел его к конюшне. Насыпав коню зерна, он почистил его, укрепил седло и подпругу.
— Ешь, ешь, приятель, — тихо приговаривал он. — Тебе еще скакать и скакать.
Проверив оружие, он выглянул на улицу, постоял, наблюдая, потом достал огромные серебряные часы и, глянув на них, снова убрал в карман. Через пару минут он вышел из-под навеса и направился к театру. Возле парадного подъезда только уборщик подметал тротуар. Дверь была открыта.
Ваггонер давно наблюдал за театром и знал, что в это время уборщик всегда отлучается промочить горло пивом. Когда тот скрылся в ближайшем салуне, бандит пересек улицу, вошел в темное здание и направился за кулисы. Отыскав гримерную Маргриты Редэвей, он пробрался в гардеробную, выдвинул из шкафа ящичек, уселся на него и принялся терпеливо ждать. Несколько дней слежки помогли ему установить, что Грита всегда приходит раньше других актеров. На это и рассчитывал Ваггонер; когда она явится, уж он своего не упустит. Сначала ее мать… Теперь настала очередь девчонки. Оставалось еще больше часа. Ничего, он ждал столько лет, так неужели же не подождет какой-то час?
Тревэллион вышел на улицу и снял шляпу. Теплый ветер растрепал его волосы. Пробежав по ним рукой, он стоял задумавшись. Билл Стюарт хотел его видеть. Надо бы зайти к нему.
