Мы встали, и я отошел к своей стороне ринга. Подошел Макейр. Мое дыхание почти не участилось, и я просто ждал, пока кончится перерыв. Прополоскал рот, выплюнул воду и промокнул лицо.
— А ты боролся раньше, паренек.
— Приходилось.
— Тот парень здоров, но я видел, что ты собирался делать со своими ногами. Закинул бы их вверх, поддел пятками под подбородок и скинул бы его, так?
— Да.
— Время!
Эта схватка решала все. Будут у меня лошади или нет, и большая часть моих денег тоже висела на ней. Я не хотел случайностей и не стал зря тратить время. Сразу пойдя на сближение, я внезапным нырком зацепил правую лодыжку соперника согнутой правой рукой и ударил в него весом всего тела. Он повалился, а я, не останавливаясь, покатился по нему, пока не оказался в превосходной позиции для удержания, с обоими плечами оппонента, прижатыми к земле.
Что бою конец, окружающие поняли не сразу. Третье туше произошло так быстро, что они не были к нему готовы.
Тэйт подошел к нам и сунул ладонь под Нили, проверить, точно ли он лежит на лопатках. Он лежал. Я придавил его поперек и, думается, в первый раз вынудил оценить мою силу. Он еще пытался рыпаться, но я держал его прочно.
— Третий раз выиграл Джон Даниэль!
Я оставался в том же положении, пока уже не могло быть сомнений в моей победе, затем поднялся и протянул Нили руку. Он принял ее и взгромоздился на ноги.
— Выпей за мой счет сидра, — предложил я.
— Добро, — сказал он. — А ты силен. Ничего не скажешь.
Мы вместе направились к гостинице, и хозяин отказался брать с меня деньги. Перегнулся через стойку и шепнул, в то время как Нили отвернулся переброситься словом с приятелем.
— Я на этом зашибил. Хорошо зашибил.
Меня легко тронули за плечо. Я повернулся и увидел мисс Мейджорибанкс.
— Ваш выигрыш, — бросила она. — Не знала, что вы — профессионал!
— Я не профессионал, — спокойно ответил я. — Я тот, кем кажусь, — человек, работающий по дереву. Никем больше быть не хочу.
— Мой совет — не волнуйтесь на эту тему, — иронически заметила она. — Силы у вас, похоже, хватит, но стать кем-то большим нужен ум!
И с этим отвернулась — подбородок нацелен на горизонт.
Я не чувствовал обиды. Любовался поднятым подбородком и прямыми плечами. Прекрасно держится, гордо так. Даже смотреть, как она подбирает юбку, поворачиваясь, и то приятно.
— А теперь за Перди! — провозгласил хозяин таверны. — Хотя с ним пойдет по-другому, боюсь я.
— С Перди не получится, — сказали сзади. Голос был новый, и все мы повернулись.
В дверном проеме стоял плотный человек в сером пальто и гетрах. Не первой молодости, джентльмен по виду.
— С Перди никто бороться не будет, — повторил он.
— Почему же, преподобный? — осведомился Тэйт.
— Потому что Сэм Перди убит сегодня в Беруике, убит голыми руками. Его прикончил человек, которому он нагрубил и хотел избить. Дрались — было на что поглядеть! Три минуты почти, а потом тот, пришлый его убил. Оставил валяться со сломанной шеей.
— Да бросьте вы! — сказал кто-то. — У Сэма шеища была, как у быка.
— И он ее сломал, — твердо заявил преподобный. — Одними руками и с таким видом, будто думает о посторонних вещах. Вы посмотрели бы только, как он двигается! Чистая кошка! А когда Сэм упал, достает себе спокойненько трубку и закуривает.
— Зовут того человека как-нибудь? — спросил я.
— Ага. — Священник повернулся ко мне. — Сказал, что его зовут Маклем. Полковник Маклем.
Выехали мы из деревни на следующий день все вместе. Направление взяли к Беруику, расположенному довольно далеко по дороге — если допустимо ее так назвать. Мисс Мейджорибанкс со своей группой ехала впереди, с ними — Саймон Тэйт. В Беруике он распрощается с нами и вдоль побережья поедет в Бостон.
Жобдобва и я тащились позади, не докучая мисс Мейджорибанкс нашим обществом. Заплатила проигранное она, не ерепенясь, как и Кимбл, вальяжный барышник. Хотя тот состроил кислую мину и не скрывал недовольства.
— Повезло тебе, что Перди на том свете, — сказал мне. — Он бы тебя насмерть отделал.
— Может быть. Но Маклема же он не отделал, правильно?
Кимбл про Маклема ничего не знал, но у меня последний из головы не выходил. Жобдобва меня предупреждал относительно него, но ничего подобного я не ожидал. Человек, способный победить и убить такого, как Перди, — тут есть, чего опасаться. Как бы то ни было, дороги наши разошлись. Я об этом не жалел.
На подходе к Сомерсверту Тэйт придержал коня.
— Вы поедете той же дорогой, что мисс Мейджорибанкс, — сказал он. — Макейр с кем надо справится, но вот второй… не дотягивает он. Хотя считает себя не кое-каким, и она ему верит.
— Не моего ума это дело. Я еду в Питтсбург, а они чего затеют, пусть у них голова и болит.
— Но последить за ними вы можете? Она совсем девочка, Джон Даниэль, ей еще учиться и учиться, а смелости — хоть отбавляй. Жизни не знает, только то, о чем читала. Всегда ее от всего оберегали, вот и не боится лезть во все дыры. Если с Макейром что случится, страшно мне будет за нее. Как родная мне, я же ее с самого детства знаю.
— Она меня на дух не переносит. Во всяком случае, я ведь простой ремесленник. Имений у меня нет…
Он глянул на меня. Неприязненно, подумал я.
— Нет, говорите? А мне известно из хорошего источника, что, живи вы во Франции и пользуйся тем, что по праву положено, вы бы графом звались по меньшей мере… и не из бедных.
Что за люди, сил моих никаких нет!
— Ну кто вам такого наболтал? Я простой рабочий. Умею с топором и пилой обходиться, и все на этом.
— Как хотите. Но вы будете там же, где она, до Питтсбурга хотя бы. Представится случай ей помочь, пожалуйста, сделайте это.
— Хорошо, — согласился я. Жалко, что ли.
Вскоре он расстался с нами и двинулся вдоль берега. В Портсмут, оттуда на Бостон.
Мы же выбрали направление на юг, к Хейверхилу, чтобы потом повернуть на запад к реке Коннектикут. Теперь нас осталось пятеро. В Хейверхиле к мисс Мейджорибанкс должна была присоединиться подруга — леди, которую она знала раньше и с которой списалась, когда начинала строить планы отправиться на Запад и поискать там брата.
Жобдобва и я замыкали кавалькаду. Ехали примерно в трех лошадиных корпусах позади и не сокращали дистанции.
В Беруике только и разговоров было о недавней схватке между Сэмом Перди, хорошо известным в округе, и захожим человеком — Маклемом. С большим опозданием полиция подумывала арестовать этого Маклема для расследования, если не для чего иного, но он покинул город, и никто не выразил желания ехать его ловить и вообще продолжать беспокоиться из-за всей истории. Казалось, каждый доволен донельзя, что от Перди избавились и местное население ущерба при том не понесло.
