Знаменитый Ботинок сидел на одеяле Джо и пел песню смерти кикапу, когда Джо появился на своем коне. Впереди у него было все в порядке, но сзади он походил на сырую отбивную. Большая часть его рубашки была вмята картечью в тело. Пи Ай подстрелил его довольно основательно, как и предполагал Знаменитый Ботинок. Свинец скоро отравит ему кровь, если Джо не повытаскивает его или если уже не поздно.
Но у Джо в руках был пистолет, и Знаменитый Ботинок продолжал петь. Ему не повезло, что картечь еще не сделала свое дело. А это означало, что теперь ему придется умереть самому. Смысла затевать разговор с молодым мексиканцем он не видел и продолжал петь, надеясь, что его песню услышат орлы и унесут ее в Мадре.
Джо подошел ближе и приставил пистолет к голове старого индейца.
— Убирайся с моего одеяла, — процедил он. — И верни мне мой нож.
Знаменитый Ботинок слез с одеяла, не переставая петь. Он достал из-за пояса нож Джо и отдал его, затем посмотрел на небо в надежде увидеть орлов, но их там не было. А не попросить ли Джо еще раз дать ему заглянуть в знаменитый глаз, мелькнуло у него в голове. Ему казалось, что если он посмотрит в него, то сможет увидеть, куда отправится его дух, когда Джо застрелит его.
Но Джо не любит давать свои вещи и находится не в том настроении, чтобы разрешить ему это.
Знаменитый Ботинок громко пел свою песню смерти. Ему хотелось, чтобы дух его улетел на звуке. Однажды в стране индейцев юта он побывал в Долине Эха и знал, что звук может улетать далеко и продолжать жить в виде эха даже после того, как человека или животного, которые произвели его, уже не было в живых. Как-то раз он был свидетелем, как Бен Лили подстрелил медведя. Выстрел оказался не из самых удачных, и рыки медведя еще долго разносились по сторонам, пока тот умирал. Знаменитый Ботинок хотел, чтобы его дух взмыл ввысь, где орлы могли подхватить его и унести в Мадре.
Пока Знаменитый Ботинок громко пел в ожидании пули, Джо повернулся и пошел к своей лошади. Когда он появился, на его лице было ледяное выражение того, кто убивает не задумываясь. Но как только одеяло с ножом вновь вернулись к Джо, его лицо изменилось. Он привязал одеяло к седлу и, сев на коня, направил его в Охинагу, не сказав больше ни слова.
Знаменитый Ботинок был так поражен, что не мог остановиться и пел до тех пор, пока Джо не скрылся из виду. Остановиться было трудно, ведь он уже выпустил свой дух на волю и послал его вдаль. Вернуть его и продолжать жить было делом нелегким. Его дух витал в облаках и не хотел возвращаться. Джо уже собирался нажать на курок, но передумал. Это не укладывалось в голове, ведь он убивал так же легко, как Знаменитый Ботинок путешествовал по стране. И все же Джо передумал и уехал. Знаменитый Ботинок перестал наконец петь, но продолжал сидеть, дожидаясь, когда в него опять вселится отосланный дух. Дух возвращался медленно, опускаясь с высот, как подбитая птица.
Когда дух вновь оказался при нем, Знаменитый Ботинок встал, но не обратился лицом к Мадре, а пошел по следу Джо, который вел в Охинагу. Он знал, что это небезопасно. Джо мог передумать еще раз. К нему может вернуться хладнокровие убийцы, когда он вспомнит, что Знаменитый Ботинок показал Пи Аю, где лежал тот огромный дробовик, вогнавший в него картечь, которая теперь отравляла его кровь.
Но Знаменитый Ботинок был любопытным и хотел знать, что замышляет Джо. А больше всего ему хотелось еще раз заглянуть в волшебный глаз. Если набраться терпения, он может еще раз получить такую возможность.
Джо направлялся к матери в Охинагу, потому что хотел, чтобы она избавила его от картечи. Ему было так плохо, что не захотелось даже убивать старого индейца. Убийство утратило свою привлекательность и больше не возвышало его в собственных глазах. Джо не ожидал, что будет ранен и уж, тем более, стариком, едва державшим в руках винтовку. Слабость была такая, что он едва мог взобраться в седло и не хотел расходовать силы на убийство ненормальных индейцев. Как только мать очистит его раны, и силы вновь вернутся к нему, он тут же разделается с Рафаэлем и Терезой. И тогда он вновь возвысится в собственных глазах. Никогда больше он не просмотрит заряженное ружье и больше не допустит ни одной ошибки. Потом можно будет отправиться поближе к Мехико-Сити и ограбить там несколько поездов. Было бы неплохо пополнить свои запасы серебра и драгоценных украшений.
Вскоре после того, как Лорена с Билли Уильямсом уехали из деревни, к Марии пришел сапожник. У Джорджа, как звали его, была очень молодая жена, даже слишком молодая, по мнению Марии. Ее звали Негра, и выдана замуж она была в двенадцатилетнем возрасте. Теперь, когда ей едва исполнилось тринадцать, она собиралась стать матерью.
Джордж торопил Марию. У Негры уже больше суток продолжались схватки. Мария, привыкшая заботиться о роженицах, уже раз шесть бывала в доме сапожника. Она не любила сюрпризов, хотя получала их довольно часто. Никогда не знаешь, как пройдут роды, пока они не начались. Роды и смерть ничем не отличаются друг от друга в этом отношении.
Но в этот день Марии не хотелось оставлять собственных детей. Если повезет, Билли Уильямс вернется с раненым этой ночью или следующим утром, и Марии хотелось оставаться рядом с Рафаэлем и Терезой на случай, если появится Джо. Дом сапожника недалеко, но все же это другой дом, а Джо очень скор на расправу. Теперь, когда Билли уехал, в деревне больше не на кого положиться. Капитан Калл был в бреду и бормотал что-то нечленораздельное. Иногда сознание возвращалось к нему, но он был так слаб, что не мог поднять головы. Когда ему надо было облегчиться, Мария с Лореной по очереди помогали ему. Он пытался отбиваться от них одной рукой, но они, не обращая на это внимания, направляли его жидкость в кувшин. Теперь, когда Лорена уехала, делать это придется одной Марии. Всякое другое внимание к себе он принимал только от Терезы.
Слишком слабый и страдающий, Калл не мог помочь ей отвести угрозу со стороны Джо. Если Джо заявится, пока она занимается Негрой, он, скорее всего, прикончит капитана — ножом ли, прикладом винтовки или чем-то другим, что окажется под рукой.
— Мария, она кричит так, что мне страшно, — просил Джордж.
Мария собралась идти. Негра лишь на год старше Терезы. У нее узкие бедра, и роды предстоят нелегкие. Если вовремя не прийти на помощь, мать с ребенком могут погибнуть. Мария не могла не помочь родить ребенка только из-за того, что опасалась Джо. Ведь ребенок у Негры вот-вот появится, а Джо пока нет и, несмотря на всю свою тревогу, она должна идти. Отправляясь в дом сапожника, Мария взяла свой острый нож и велела Рафаэлю с Терезой идти вместе с ней. Рафаэль тут же погнал своих коз к маленькому домику, а вот Тереза никак не хотела отходить от Калла.
