Ознакомительная версия.
Последняя сидела на полу, у ног чумазого мужика с отрешенным взглядом, того самого, которого Пенстивен заприметил ещё раньше в харчевне.
Двое других мужчин оказались справа от Пенстивена. Они стояли пригнувшись и очень напоминали двух котов, изготовившихся для прыжка. Один из них был вооружен револьвером; другой — длинным ножом, на зеркальном лезвии которого играли ослепительные блики, похожие на капельки воды.
Однако юный Пенстивен тут же определил, что они были лишь второстепенными фигурами. Глядя на невозмутимого человека в кресле, он вдруг понял, что именно придавало его лицу отрешенный вид — его правый глаз сильно косил!
— Ну конечно же, какой же я дурак! — воскликнул Пенстивен. — Вы же и есть тот самый Оньяте! — И тут же добавил: — Скажите своим людям, чтоб не дергались, ладно? Они оба у меня на прицеле. Послушайте, Оньяте, я здесь совсем не для того, чтобы навредить вам. Просто меня просили передать вам послание.
— Кто просил? — поинтересовался Оньяте, подавая знак двоим своим головорезам, до сих пор неподвижно стоявшим в углу комнаты.
— Человек по имени Док Шор. Он из Маркэма.
— Знаю такого, — признал толстяк.
Он поднял указательный палец, в то время, как вся ладонь по-прежнему оставалась покоиться на колене.
— Кстати, а как ты сюда вошел?
— Выбил дверь плечом, — признался Пенстивен.
— Слышала? — не повышая голоса обратился мексиканец к женщине.
— Да, сеньор Оньяте, — поспешно закивала она. — Я слышала. Простите, ради Бога, простите. Я убью этого мошенника Педро, называющего себя плотником, за то, что он сделал дверь из гнилого дерева!
— Ладно, умолкни, — велел Оньяте. — Теперь ты меня ещё и по имени назвала. Ты, оказывается, ещё и дура, и мозги у тебя куриные. Уйди отсюда, с глаз моих долой.
Жалобно всхлипнув, женщина поспешно вскочила на ноги и выбежала из комнаты. А ведь Оньяте до сих пор так и не повысил голоса.
Где-то в конце коридора послышался торопливый топот, сопровождаемый отборной бранью.
— В комнату не входить, — скомандовал Оньяте.
Шаги тут же затихли.
— Закрой за собой дверь, — последовала следующая команда, обращенная уже к Пенстивену. Пенстивен выполнил приказание. Внутри у него похолодело. Погруженная в полумрак тесная комната напоминала ему гроб, и он уже был почти готов проститься с жизнью.
— Как тебе удалось пройти мимо человека у дверей? — спросил Оньяте.
— Ввалившись в коридор, я сбил его с ног, ударив плечом под колено.
— Тебе повезло, — сдержанно отозвался Оньяте.
— Да, — согласился Пенстивен.
— Удача намного важнее, чем разум и опыт вместе взятые, — продолжал философствовать мексиканец. — Так что за послание ты мне принес?
— Бумажный свиток в маленькой трубочке.
— Давай сюда. А вы, парни, держите его на прицеле, пока он будет подходить ближе.
— Если они возьмутся за оружие или хотя бы шевельнутся, я начинаю стрелять, — объявил Пенстивен.
Оньяте слегка подался вперед. В комнате воцарилось напряженное молчание.
Зато по крайней мере одно было очевидно — двое мужчин неподвижно замерли в углу, и даже тяжелый взгляд хозяина не мог заставить их сдвинуться с места. Уж слишком уверенно вел себя этот парень, так лихо ворвавшийся к ним в дом, и теперь его угроза прозвучала более, чем убедительно. В конце концов, Оньяте кивнул.
— Дурацкое положение, — сказал он, — но вынужден признать, что тебе везет. Окажись на месте этих двоих кое-кто другой, то он бы не испугался и тогда… — Он сделал неопределенный жест рукой, который, очевидно, был призван наглядно изобразить, как душа Пенстивена расстается с телом и отходит в небытие.
Затем от подвел итог сказанному:
— Ладно, амиго, подойди сюда и дай мне записку. Обещаю, что мы будем вести себя хорошо.
Пенстивен осторожно прошел через всю комнату, не выпуская из поля зрения застывших у стены головорезов. Он отложил один из пистолетов; левой рукой вынул полупрозрачную трубочку и протянул её Оньяте.
Тот немедленно вскрыл послание, привычно сломав футляр, для чего оказалось достаточно сдавить его между большим и указательным пальцами. Затем вынул узкий свиток тонкой бумаги, исписанный бисерным почерком.
Оньяте принялся изучать сей необычный документ в луче света, пробивавшегося в комнату сквозь закрытые ставни, и его пухлые бледно-лиловые губы медленно шевелились, безмолвно проговаривая складывающиеся слова.
В какой-то момент он вздрогнул и оторвавшись от листка, взглянул на Пенстивена, после чего снова углубился в чтение.
Однако теперь он уже не казался столь невозмутимым и самоуверенным, как прежде. И ещё дважды он резко опускал руку, при этом испытующе поглядывая на Пенстивена. В конце концов Оньяте поднялся с кресла и принялся расхаживать из угла в угол. Он был очень толстым, и его огромное пузо покачивалось при каждом шаге несмотря на широкий темный пояс, туго стянутый на месте предполагаемой талии.
Он остановился перед Пенстивеном, поднес правую руку почти к самому подбородку, держа её ладонью кверху и странно растопырив три пальца, после чего снова медленно опустил руку. Пенстивен молча взирал на сей странный жест.
— Ты что, не понимаешь? — спросил мексиканец.
— Нет, — ответил Пенстивен.
— Тогда какого черта тебя прислали ко мне?
— Понятия не имею. Я в ваших делах ничего не смыслю, — признался Пенстивен.
— Тогда как тебе удалось добраться сюда? Как, если ты такой несмышленый?
— Без особых проблем. Если не считать одного старика, что поджидал меня в пустыне у источника.
— Я его знаю. В лохмотьях, да?
— Ага.
— И ты сумел прорваться?
— Он слегка ранен. Пустяки, ничего серьезного, — пояснил Пенстивен.
Оньяте громко засопел. Видно было по всему, что он крайне взволнован.
— И что теперь от тебя требуется? — спросил он.
— Проехать ещё семьдесят пять миль до трех часов завтрашнего дня.
— Вот как? И куда же ты теперь поедешь?
— Туда, куда вы меня пошлете!
— А я пошлю тебя к черту! — воскликнул Оньяте.
Он вернулся назад и плюхнулся в кресло, жалобно заскрипевшее под тяжестью его туши. Откинувшись на спинку и вытянув ноги, он злобно глядел на Пенстивена.
— Я посылаю тебя к черту, — повторил он. — Чего же ты не идешь?
У Пенстивена хватило ума промолчать. Он чувствовал, что на Оньяте было возложено неподъемное бремя власти, оказавшееся гораздо тяжелее того, что мог вынести на своих плечах этот человек, с завидным упрямством и, тем не менее, тщетно пытающийся справиться со своей непосильной ношей.
— Пошли прочь! — внезапно приказал мексиканец, обращаясь к своим двоим подручным.
Ознакомительная версия.
