Серебряный Дик задумался.
— Тогда, ежели ты не врешь, сдается мне, что тебя особо искать не станут, — по крайней мере, так, как искали бы генерала.
— Ошибаешься, — невозмутимо отозвался Маклин. — Контего, пойми: командует тут генерал Шерман, а он — не из тех, кто закроет глаза на случившееся. Шерман действует быстро. Подозреваю, что по меньшей мере дюжина верховых патрулей уже прочесывают местность с разных концов, и все они ищут вас. Отчасти из-за меня, но главное — из-за того, что вы остановили поезд. — Маклин уселся поудобнее. — Контего, ты же умный человек. Подумай сам, в каком вы оказались положении. Около двадцати четырех часов назад станцию наверняка покинул гонец, везя сообщение в форт Сандерс и в конец магистрали. В форте — полсотни солдат, в Аду-на-Колесах — еще по крайней мере двадцать, и всех их немедленно отрядят в погоню… или, по крайней мере, большинство.
Сообщение мое не дойдет до штаба; стало быть, немедленно начнут выяснять, в чем дело, и, разумеется, вскоре после, этого телеграфный кабель починят. По меньшей мере четыре кавалерийских отряда с индейцами-следопытами поскачут в этом направлении. Север и его разведчики тоже в стороне не останутся. Вы — азартные игроки, вы сделали ставку, но вы проиграли.
— Тебе это все не поможет, — заверил Контего. — Ты к тому времени умрешь.
— Я предположил, что ты умный человек, Контего. Мертвым я для тебя бесполезен. Живым я мог бы, по крайней мере, заступиться за того, кто заступится за меня.
Серебряный Дик задумчиво разглядывал пленника. Затем извлек свою роскошную расческу и провел ею по волосам.
— Я здесь не командую, — проговорил он. — Командует Парли, а Парли жаждет твоей смерти. Дел Робб жаждет смерти всех и каждого; ему плевать, кого убить, лишь бы убить. Нам был нужен Шерман. Он разрушил наши усадьбы, он перебил хребет Югу. Мы заполучили тебя. Я верю, что ты не Шерман, да, но ты ведь состоял под его началом, сдается мне, так что придется устроить тебе то, что мы заготовили для него, а с ним самим поквитаться как-нибудь в другой раз.
— Ты подумай хорошенько, Контего. Ты, похоже, человек предусмотрительный и смышленый… почему не заначить в рукаве козырной туз? Если ты выберешься из передряги — о чем беспокоиться? Если тебя поймают, я всегда смогу сказать, что ты за меня заступался. Есть разница между тем, повесят тебя или нет?
Контего поднялся на ноги.
— Ну что ж, — отозвался он, улыбаясь краем губ, — я одно признаю — разница весьма существенная.
Судя по полной луне, было уже около десяти. К этому времени все, о чем рассказывал полковник, уже началось. Маклин знал техническую подоплеку настолько хорошо, что мог представить себе в воображении каждый шаг. Однако многого он не знал — многого, что для него, полковника Маклина, имело немаловажное значение.
Полковник не знал, что в числе трех угонщиков лошадей была его собственная дочь. Не знал он и того, что далеко на западе индеанка, ее сын и раненый муж уже подъезжают к форту Сандерс.
Не знал полковник и того, что всего в нескольких ярдах от него Джастин Парли, Дел Робб и еще несколько человек затеяли спор.
— Даже если он и в самом деле не Шерман, — говорил один, — все равно он — проклятый янки, а значит — убить его и закопать. Никто ничего не докажет.
— Девчонка меня видела, — заметил другой. — Надо было и ее захватить.
— Ох, надо, — согласился первый и захихикал.
Парли глотнул кофе. Напиток уже остыл. Раздраженный до крайности, главарь банды отставил чашку.
— Кто отправился за лошадьми, кроме Нобля?
— Мюррей поехал следом, — отозвался Робб. — От Нобля толку мало, но Мюррей парень не промах, котелок у него варит.
— Нобль — хороший следопыт, — возразил Парли, — это одна из причин, почему я решил послать именно его. Может, он и тупица, зато след читает как открытую книгу, а без коней податься ему некуда.
— Как насчет вот этого? — спросил Робб, тыкая пальцем в сторону полковника. — Как долго вы собираетесь держать его при себе?
— А куда спешить-то? — проговорил Серебряный Дик мягко. — Он у нас в руках. Подождем, пока лошадей не приведут. Если нас настигнут, мы его обменяем.
— Разумные слова, — согласился Парли. Он пораскинул мозгами. — Чем дольше он пробудет с нами, тем больше перетрусит. Удрать ему все равно не удастся.
Пит Нобль отыскал след лошадей и зашагал вперед, рассматривая отпечатки копыт, отчетливо заметные в ярком лунном свете.
— В кучу сбились, — пробормотал он. — Непростое это дело.
Однако не прошел он и мили, как уже смог выделить среди общей массы следы лошадей, принадлежащих неизвестному противнику, а вскорости различил отпечатки копыт Реповой лошадки, а также и вьючной клячи, что Реп похитил у бандитов. Нобль распознавал отпечатки копыт с такой же легкостью, с какой банковский кассир устанавливает подлинность подписи. Нобль удовлетворенно хрюкнул.
— Надо было прирезать этого Пратта, — пробормотал он. — Я всегда это говорил.
Две другие лошади оказались чужими; обе — отлично подкованы, и один из коней, тот, что покрупнее, шел широким, размашистым аллюром, пожирая пространство милю за милей. Нобль не сдержал восхищенного возгласа. Вот это конь! Четвертая, кобыла, как следопыт вскорости определил по способу мочеиспускания, тоже была лошадка что надо.
Редкий обитатель Дикого Запада ездит верхом на кобыле; большинство предпочитает меринов; однако здесь прошла именно кобыла, и всадник ее тяжелым весом не отличался. Именно тогда в душе следопыта впервые возникло некое смутное подозрение, показавшееся настолько нелепым, что ум отказывался принять его. Женщина? Навряд ли. Только не в этой степи.
Пит Нобль терпеть не мог ходить пешком, однако при необходимости умел и это. В его родном краю пешие прогулки миль за пятнадцать — двадцать почитались обычным делом, и сам он не раз отправлялся в холмы на охоту. По счастью, краснокожих поблизости вроде бы не было, и Нобль поспешал вперед, нигде не задерживаясь.
Нет, всадники — не индейцы. Двое чужих коней подкованы были совсем недавно. На западе кузнеца не сыскать ближе, чем в форте Сандерс, а на востоке — на сотни миль ни одного не найдешь. Стало быть, этих коней подковали где-то далеко, однако проехали они не более нескольких миль, ибо, судя по отчетливым отпечаткам, подковы ничуть не Стерлись.
Нобль озадаченно нахмурился, и тут его осенило: это же очевидно! Кони были в поезде, не иначе. Он вспомнил, что своими глазами видел вагон для перевозки скота, да только бандиты не обратили на него внимания, их интересовал только тот вагон, в котором предположительно ехал генерал Шерман.
Нобль остановился и утер вспотевший лоб. Только две лошади? Мало вероятно. Тогда, должно быть, в одном из головных вагонов ехал целый кавалерийский отряд или даже эскадрон! Конечно, и солдаты в поезде были, солдат они своими глазами видели, но даже не подозревали, что и лошади при них есть.
