— Именно, — ответил Ортега, поднимая его из дорожной пыли. — И тот, кого мы ищем, тоже.
Диас гордо выпрямился, отступив чуть в сторону, вне досягаемости добрых рук полковника Фульгенсио Ортеги. На этот раз он промолчал, но мальчик, спрыгнув с козел повозки, ответил за него.
— Как! — воскликнул он, не в силах уразуметь, как это кто-то способен желать зла его дорогому Пресиденте. — Неужели правда, что вы готовы погубить нашего…
Слишком поздно вспомнил он о предостережении отца и осекся.
Но Ортега любил мальчиков и делал скидку на их невинность.
— Успокойся, молодой петушок, — вкрадчиво сказал он. — Я ведь ничего не говорил о том, что мы собираемся как-то повредить Эль Индио. И кроме того, я ведь вообще ничего не говорил о вашем великом Пресиденте. Откуда же ты взял, что именно его-то мы и ищем?
Всей Мексике был ведом ответ на этот вопрос. Уже несколько недель окраины гудели от слуха, что Эль Индио собрался ехать в Соединенные Штаты, чтобы занять денег и пожать руку дружбы, протянутую другим великим Пресиденте, Авраамом Линкольном. Все понимали, что такое путешествие будет протекать в тайне, дабы обмануть бдительность врага на всем пути следования. Но от Оахаки до техасской границы «дескамисадос» были начеку, ожидая низкорослого индейца, чтобы в любой момент прийти ему на помощь, способствуя этому путешествию.
Чамако Диас заколебался, не зная, что ответить.
Его отец, храбрый Хулиано, прервал затянувшееся молчание, чтобы подать совет.
— Ничего не говори, сынок, — тихо сказал он и чуть больше выпрямился, словно стал выше, произнеся это.
Чамако кивнул. Он тоже подтянулся и встал, высокий, рядом с отцом.
«Больше они ничего не скажут», — понял Ортега.
— Дети мои, — произнес он, — вы не так меня поняли. Мы далеки от того, чтобы вредить Пресиденте, мы хотим только остановить его.
Даже встав во весь рост, Чамако по-прежнему оставался всего лишь маленьким мальчиком, не обученным искусству лицемерия.
— Зачем же тогда останавливать нас, полковник? — спросил он прямо. — Мы — всего лишь бедные дровосеки из Толтепека, и направляемся в Эль-Пасо.
— Именно это меня и касается, — пояснил Ортега, картинно поводя кнутовищем. — Видишь ли, бедняк, согласно моему приказу с каждого индейца, переправляющегося через границу, снимают мерку — сверяют его рост с той отметкой, что виднеется там, на мертвом дубе. — Он указал на высушенный солнцем ствол своим кнутовищем. — Видишь эту отметку на стволе?
— Си, полковник.
— Что ж, она Проведена точно в пяти футах от земли, чико5. Именно такова высота вашего великого Пресиденте — пусть и не слишком точно. Но беда в том, что я лично незнаком с этим великим человеком. Повстречай я его — я прошел бы мимо, не узнав. Но нам сообщили его рост, и я придумал этот способ — скажем так, чтобы исключить любую возможность для Эль Индио перейти на ту сторону реки, в Соединенные Штаты, и совершить свое путешествие.
— Полковник, — вмешался Хулиано Диас, бледнея, несмотря на всю свою храбрость, — что это вы такое говорите?
Ортега добродушно пожал плечами.
— Только то, что если ты индеец, незнакомый мне или моим людям, и если твой рост совпадает с ростом Эль Индио, — я останавливаю тебя, и тем предотвращаю возможный побег вашего великого Пресиденте, так ведь?
— Вы хотите сказать, будто я, Хулиано Диас из Толтепека, и есть… — он не закончил фразы, столь абсурдной она показалась его бесхитростному уму. Мог ли этот мятежный полковник и вправду поверить в подобную вещь? Что он, Диас, является лидером, великим Эль Индио? Диас впервые почувствовал признаки облегчения. В конце концов, в этом было что-то комичное, невзирая даже на боль в шее от кнута. — Пожалуйста, экселенсе. — закончил Диас, выдавив из себя, чтоб подбодрить Чамако, слабую улыбку, — отведите меня к дереву и поставьте у отметки, чтобы мы с сыном смогли продолжить путь в Эль-Пасо. Моя добрая жена болеет, и нам пригодится выручка от этих дров, чтобы купить в Техасе лекарство.
— Чиво, — гаркнул Ортега, оставив улыбки. — Измерь этого индейца.
Чиво схватил Диаса и оттащил его к дереву. Толкнув его к порезу на стволе, он воззрился на отметину.
— В самый раз, хефе. Подходит точно.
— Хорошо. Останови его.
Для полковника Ортеги вопрос был исчерпан. Он отвернулся к огню, не обернувшись на револьверный выстрел, оборвавший жизнь Хулиано Диаса. И совершенно не слыша истошного крика Чамако Диаса, он лишь раздраженно кивнул золотушному сержанту:
— Кофе, Порталес. Иисус-Мария! Ну и пекло. Черт бы побрал эту приречную округу!
Никто не знает, как сложилась бы судьба малышка, Чамако, — Чиво уже тащил его за шиворот к огню под дулом пистолета, намереваясь, с позволения полковника, прикончить и его. Неизвестно также, как отнесся бы к этой просьбе полковник. Потому что в этот смертный миг послышался топот копыт с американского берега, и всадник в высоком сомбреро явно мексиканского происхождения устремил своего измочаленного коня через брод и резко осадил у огня Палача из Камарго.
— Полковник! — вскричал он. — Я скачу из Эль-Пасо! Есть большие новости. Эль Индио там, в городе. Он уже побывал у американского Пресиденте и возвращается назад, в Мехико!
Ортега отшатнулся, словно его ударили в лицо собственным кнутом. Волчья стая подручных подтянулась к нему ближе. Чиво, в изумлении от того, что Эль Индио удалось выбраться из Мексики, и он вот-вот готов снова в нее вернуться, разжал свою хватку. То было знамением свыше — и его оказалось достаточно для смышленого индейского подростка. Одним стремительным прыжком он достиг зарослей прибрежного кустарника и исчез, с запозданием исполняя наказ погибшего отца.
Чиво, с еще дымившимся револьвером, возглавил шайку герильясов, с воем устремившихся в погоню. Ортега, кляня своих подчиненных, круша все вокруг хлещущим кнутом, вопил:
— Прикончить его, скоты! Он не должен перебраться через реку. Стреляйте! Стреляйте! Выгоните его из кустов и стреляйте. Он не должен предупредить американцев, что мы знаем! За ним, кретины, за ним!
Чамако, извиваясь, полз и бежал через кустарник, спасая собственную жизнь. Злые колючки меските, «кошачьих когтей»и черного чапарраля рвали тело. Он слышал, как пыхтели и бранились солдаты на расстоянии броска камня от его пяток. На бегу он оплакивал убитого отца, но продолжал бежать! Если Господь поможет, он доберется до другого берега реки — и до Эль Индио.
И в тот же миг, как в его уме сложилась эта отчаянная клятва, впереди он увидел просвет в чаще. Там, в сгущающихся сумерках, бежали серебристые закатные воды Рио-Гранде.
