Изолины. Добравшись благополучно до города, мы, к своему удивлению, узнали, что дивизия еще не покинула его. Она должна была выступить утром, но получила приказ пробыть здесь еще неделю.
Я надеялся, что нас снова отправят в село, но нам было приказано остаться при дивизии.
Мой отряд расположился на берегу красивого ручья в полумиле от города. Я недолго оставался в лагере и вскоре отправился в город узнать о дальнейших действиях армии и повидаться с товарищами. Это несколько рассеяло мои грустные мысли.
Когда я возвратился в лагерь, меня снова одолели тяжелые думы. Лежа в своей палатке, я предавался таким мрачным размышлениям, что, в конце концов, не мог больше оставаться в неизвестности относительно Изолины и придумал, взяв несколько солдат, отправиться с ними ночью к дому дона Рамона. По прибытии туда я предполагал оставить солдат у ворот, а самому войти в дом и, если обитатели еще не выехали оттуда, постараться убедить их сделать это.
Решено было выехать, когда стемнеет: во-первых, мне не хотелось, чтобы в лагере узнали о моей экспедиции, во-вторых, для большей безопасности.
С наступлением темноты мы отправились в путь.
Рюб и Гарей шли впереди в качестве разведчиков, которым мы, разумеется, вполне доверяли.
Пробирались мы по совершенно пустой местности. Только на полпути попалась нам какая-то разоренная хижина. Не доезжая до нее около полумили, мы услышали голоса, плач и стоны женщин. Пришпорив своих коней, мы быстро поехали вперед. К нам навстречу спешил Гарей, по лицу которого было видно, что случилось нечто ужасное.
— Капитан, плохие вести!.. Эти негодяи в нашем селе хуже индейцев поступили! Женщины убежали сюда, в эту хижину. Пойдите, взгляните на них!
Услышав это, я быстро поскакал к развалине.
В хижине находились несколько молодых женщин и трое мужчин. Они окружили Рюба, который старался успокоить их на своем ломаном испанском языке. Все женщины были полунагие, с распущенными волосами. По их лицу и шее струилась кровь, а на лбу горела красная полоса.
Подъехав ближе, я увидел, что это ожог от раскаленного железа. Кроме этого, у всех несчастных были отрезаны уши, а у мужчин вдобавок — кисть правой руки!
Кровь стыла в жилах при виде этого ужасного зрелища!
Оказывается, вскоре после нашего ухода из села туда ворвались мексиканцы с криками «Да здравствует Мексика!» и «Смерть янки!»
Сперва они бросились на винные лавки, затем, еще более озверев от выпитого вина, стали разорять дома, вытаскивать на площадь женщин, глумясь над ними и требуя, чтобы на них поставили клеймо.
— Режьте им уши! — кричали в толпе мексиканцев. И пока полупьяный кузнец работал раскаленным железом, мясник ножом отрезал уши. Хотя все эти негодяи были в масках, не могло быть никакого сомнения, что это была шайка Иджурры.
Говорили, что, вероятно, есть еще и другие жертвы. Те, которых мы встретили, пробирались в американский лагерь, и Рюб задержал их в хижине до нашего прихода.
Что следовало нам предпринять? Послать ли еще за солдатами и дождаться их или сразу отправиться в село? Предпочли второе. Людей у нас было достаточно, и все горели жаждой мести. Направив бедных страдальцев в лагерь, мы уже собрались отъезжать, когда вдали показалась фигура, которая, увидя нас, спряталась в кусты.
Рюб и Гарей быстро побежали вперед и через несколько минут вернулись с мексиканским юношей, также пострадавшим от разбойников. Он сообщил нам, что злодеи направились вдоль по реке к дому де Варгаса с криками «Смерть изменникам!» и «Смерть Изолине!»
Услышав эти слова, я пришпорил своего коня и полным галопом бросился вперед, а за мной остальные мои воины. Нам нужно было как можно скорее достигнуть жилища Изолины.
Не доезжая нескольких миль до нашей цели, мы вдруг увидели впереди яркий свет, словно от пожара.
— Что это такое? Боже мой, уж не горит ли гасиенда? — испуганно шептали мы друг другу. Наши опасения, к счастью, не оправдались. Свет происходил не от пожара, а от огромного костра, горевшего перед воротами дома.
Вокруг костра двигались мужчины, женщины, собаки, лошади… Это оказался бивуак мексиканцев. Вместо того чтобы постепенно окружить их, мы не выдержали: бросились вперед и этим самым испортили все дело. Мексиканцы, услышав наш крик, обратились в бегство. Шестеро из них были убиты, почти столько же взяты в плен. Преследовать их было бесполезно, так как скрылись они в лесу. Я въехал во двор, где все оказалось разрушенным. Богатая обстановка, дорогие вещи и украшения — все было разбросано и испорчено. Я стал звать Изолину, дона Рамона, но никто не отвечал. Тогда я кинулся в комнаты искать их, но обошел весь дом, так никого и не найдя.
У меня появилась надежда, что дон Рамон с дочерью, послушавшись моего совета, покинули дом до нападения.
Я бросился к пленным расспросить их обо всем, но было поздно: их уже повесили. В живых оставались только женщины, которые на все мои вопросы молча качали головами. Я был в полном отчаянии, как вдруг увидел мальчика Сиприо, рассказавшего мне следующее:
— Эти злые люди увезли мою госпожу. Они приехали в черных масках, ворвались в дом, схватили дона Рамона, а донну Изолину вытащили во двор. Она была не одета, по шее и груди струилась кровь. Разбойники вывели из конюшни белого коня, крепко привязали вдоль его спины донну Изолину, потом к ногам животного прицепили ракеты, подожгли их и пустили коня в прерию вместе с Изолиной.
Потрясенный этим страшным известием, я упал без чувств на землю…
Глава 18
ПО СЛЕДАМ. ПРИ СВЕТЕ ФАКЕЛОВ
Я пришел в себя только тогда, когда меня обрызгали холодной водой. Около меня стояли Рюб, Гарей и некоторые другие, приехавшие из лагеря товарищи, среди которых был и Уитли.
Узнав о случившемся от пришедших в лагерь женщин, они вне себя от гнева
