Бесполезно говорить, что Луиджи Торреани, молодой англичанин и несколько других, в числе которых был Росси, настаивали на принятии условий.
— Хорошо, — сказал Росси. — Передадите ли вы нам немедленно девушку, если мы примем ваши условия?
— О нет! — отвечал разбойник иронически. — Это значило бы вручить вам товар без денег. Мы, бандиты, никогда не заключаем подобных сделок.
— Так что же вы желаете сделать?
— Чтобы вы отвели ваших людей в северную сторону горы. Мои люди, отпущенные на свободу, отправятся на южную сторону. Вы, синьор, останетесь здесь, чтобы принять мою пленницу. Я для вас не опасен, у меня только одна рука, и то левая. Вы со своей стороны обязуетесь действовать честно.
— Я согласен, — отвечал Росси, зная, что такого же мнения его спутники.
— Мне мало простого обещания. Мне нужна клятва.
— Охотно даю.
— Подождите, когда настанет день. Ждать недолго.
Рассуждение было правильным. Исполнить на деле выговоренные условия в потемках было невозможно без риска измены с той или другой стороны.
— А пока я потушу огонь, — продолжал Корвино, — чтобы вы не могли напасть на меня с тыла. В темноте я буду спокойнее, синьоры!
Холодная дрожь пробежала по жилам зрителей, в числе которых был Луиджи Торреани и молодой англичанин.
Молодая девушка оставалась одна в потемках с грубым бандитом.
Они были возле нее, но бессильны защитить ее. Тщетно ломали они себе голову, как бы вывести ее из этого ужасного положения, не подвергая ее жизнь опасности.
Карабины их были заряжены, и они каждую минуту готовы были уложить Корвино, но последний не представлял им для этого удобного случая. Прячась все время за молодой девушкой, которую не выпускал из рук, Корвино подскочил к лампе с целью потушить ее.
В эту же минуту дверь открылась и в комнате появилось третье лицо.
Это была женщина дикого вида; в руках у нее сверкал кинжал.
Одним прыжком, как пантера, она бросилась к бандиту и вонзила ему в грудь кинжал по самую рукоятку.
Рука, державшая Лючетту, разжалась, и Корвино тяжело рухнул на пол.
Молодая девушка бросилась к окну.
Но убийца с окровавленным оружием в руке бросилась на вторую жертву.
Лючетта, однако, уже находилась под охраной своих защитников, ружья которых теперь были просунуты сквозь перекла-дины окна.
Раздалось десять выстрелов… Затем последовало мертвое молчание. Когда дым рассеялся, на полу лежали два трупа: Корвино и его убийцы.
Лючетта Торреани была спасена.
LIV. РИМСКАЯ РЕСПУБЛИКА
«Да здравствует Римская республика!»
Таков был общий клич, раздававшийся на улицах Рима в 1849 году. В числе самых ярых энтузиастов были Луиджи Торреани и его друг Генри Гардинг.
Но в это же самое время в Лондоне уже заседал тайный конгресс из представителей всех царствующих домов континента, цель которого была изыскать пути и средства потушить искру свободы, вспыхнувшую в Италии.
За английское золото французские солдаты восстановили владычество папы.
Через три месяца республика была низвергнута, впрочем, скорее изменой, чем силой. Правда, вся Европа приложила здесь свое старание.
Луиджи Торреани, его отец и его друг Генри вместе сражались за республику.
Но после падения республики и торжества деспотизма Рим не мог служить надежным убежищем друзьям свободы, и потому Франческо Торреани должен был направить свои стопы в другую сторону.
Италия его более не привлекала к себе. Австрийцы завладели Венецией, и Франческо всюду видел врагов своей родины.
Естественно, что мысли его направились к Новому Свету, и некоторое время спустя океанский пароход уносил всю семью Торреани в далекие воды Америки.
LV. № 9 УЛИЦЫ ВОЛЬТУРНО
Генерал Гардинг быстро окончил свое дело, приведшее его в Лондон, в чем ему немало содействовал старый Лаусон.
Доверять 30 тысяч лир почте, когда дело шло о спасении человека, казалось очень рискованным, почему это дело и было поручено сыну Лаусона, который должен был завязать личные сношения с синьором Джакопи.
Молодой Лаусон отправился с первым же поездом из Дувра в Италию, захватив с собой мешочек с золотом.
Он прибыл в Рим до истечения десяти дней срока, данного бандитами, и сейчас же принялся отыскивать улицу Вольтурно.
Он без труда нашел улицу и дом под № 9. Сомнений быть не могло, так как на дверях было написано: синьор Джакопи, нотариус.
Лаусон постучался, но дверь открылась только после второго удара. На пороге показалась ужасная старуха, лет семидесяти, по крайней мере. Но англичанина это не смутило. Он принял ее за служанку нотариуса.
— Здесь живет синьор Джакопи? — спросил Лаусон, знавший итальянский язык.
— Нет.
— Как же нет, когда на дверях висит его карточка?
— Это правда, ее еще не сняли, но это не мое дело. Мое дело стеречь дом.
— Так значит, синьор Джакопи больше здесь не живет?
— Господи, что за вопрос, вы шутите, синьор.
— Мне не до шуток, уверяю вас… У меня есть очень важное дело к нему.
— Дело к синьору Джакопи! Пресвятая Дева! — прибавила старуха, осеняя себя крестным знамением.
— Ну, конечно, чего тут странного?
— Дело к покойнику! Боже милостивый!
— Покойник! Синьор Джакопи!
— А то кто же, синьор? Все знают, что он был убит в первый день восстания, а потом поднят и повешен на фонаре, потому что его обвинили в… о, синьор, даже страшно повторять, в чем его обвиняли.
В страхе и удивлении англичанин даже выронил свой мешок с золотом. Неужели он не
