— Мне нужен Кракен, — монотонно повторил Пенстивен срывающимся голосом.
— Полли хочет пончик, — передразнил кто-то.
— Может успокоишься, а? — спокойно предложил улыбчивый. — Что у тебя есть для Кракена? Записка?
— Я должен кое-что передать лично Кракену, — повторил Пенстивен. — Ему и больше никому. Все остальные получат пулю в лоб.
Тут из-за кустов выехал всадник, восседавший верхом на маленьком, проворном муле.
— Так кому я здесь понадобился? — спросил он.
На вид ему было около сорока лет. А ещё у него были мешки под глазами и длинные, лихо закрученные усы. Говорил он лениво растягивая слова.
— Этот парень белены объелся, — доложил кто-то. — Может быть ты у него спер часы с цепочкой? Будь поосторожней, а то дури и гонору у него хоть отбавляй!
Всадник слез с коня и передернув высокими, узкими плечами, подошел поближе. У него была походка, характерная для человека, привыкшего большую часть времени проводить в седле.
И ещё у него были сапоги с высоченными каблуками — никак не меньше четырех дюймов! А позолоченные шпоры казались и того длиннее.
— У тебя ко мне дело, кореш? — спросил он.
— Так, значит, ты и есть Кракен, — заключил Пенстивен. — Эл Спикер передал тебе вот это.
Скинув с плеча суму, он вручил её по назначению.
— И ещё вот это, — добавил он, — вытаскивая из кармана письмо. Сосредоточенно нахмурившись, Кракен заглянул в суму и в следующий момент даже подпрыгнул от неожиданности.
— Бог ты мой! — воскликнул он.
Развернувшись, он семенящими шажками, чуть прихрамывая, подбежал к улыбчивому человеку, протягивая ему письмо и сумку.
— Это для тебя, Джек, — сказал он. — Спикер не ожидал, что ты будешь здесь. Ведь это… подумать только! Это за…
Тут он сильно понизил голос и прошептал окончание фразы на ухо улыбчивому собеседнику, который довольно кивнул, с благосклонной улыбкой принимая у него из рук сумку и письмо.
Пенстивен же тупо сказал:
— Эта сумку и письмо были предназначены тебе, а ты их зачем-то отдал. Но это уже меня не касается.
Кракен вернулся обратно и похлопал его по плечу.
— Ты сделал все правильно, — похвалил он. — Хотя ума не приложу, как это тебе удалось. Ведь они только вчера должны были… послушай, Джек, ведь чтобы сейчас быть здесь, ему нужно было прошлой ночью перейти через перевал!
— Не болтай ерунды, — возразил кто-то из присутствующих. — Как он мог перейти через горы при таком-то ветре?
— Он обгорел на солнце, которое отражалось ото льда, — сказал высокий улыбчивый человек, держа в руке суму и письмо и даже не взглянув на спорщиков. — Он перешел через перевал во время бури и утром спустился по склону с этой стороны. Не удивительно, что он едва стоит на ногах.
— Весь лагерь в твоем распоряжении, кореш, — объявил Кракен. — Сэмми, откупоривай бутылку. Так тебе чего, а?
— Коня, — сказал Пенстивен. — Мне пора. Я очень спешу.
— Коня? — недоуменно пробормотал Кракен. — И даже не останешься передохнуть? Но ведь ты же еле на ногах держишься. Вон, ноги сбил в кровь, даже сапоги насквозь ею промочил. Не можешь же ты ехать в таком виде.
— Мне нужен конь, а не пустая болтовня, — отрезал Пенстивен.
Он нетвердо пошатнулся и поспешил ухватиться рукой за тонкий ствол молодого деревца, чтобы сохранить равновесие.
— А за коня я заплачу…, — начал было он.
— Твои деньги здесь никому не нужны, — ответил Кракен. — Тебе нужен конь? Можешь выбрать самого лучшего из моего загона!
— Нет, — возразил улыбчивый. — Отдай ему лучше мою темно-гнедую кобылу, ладно?
— Постой-постой, — опешил Кракен. — Ты что, отдаешь ему свою Красотку?
— Выводи кобылу. И сам заседлай, — велел улыбчивый. — И не приставай к человеку с расспросами. Пусть едет. У него свои дела. У парня, который смог в бурю перейти через вот это, есть своя голова на плечах.
Произнося эту тираду, он взмахнул рукой, и взглянув в указанном направлении, Пенстивен увидел неприступные, величественные склоны гор, увенчанные шапками из снега и льда, холодный скалистый ад, через который ему пришлось пройти.
У него появилось ощущение, будто где-то там он оставил свою прежнюю душу; а теперь родился заново.
Когда много позже он проснулся, лежа в мягкой постели уже в Маркэме, то его воспоминания о возвращении в город носили довольно отрывочный характер. Помнил, как уже сидя в седле спрашивал о том, как лучше добраться до Маркэма, и по несколько раз выслушивал подробнейшие объяснения.
Затем он ехал по какой-то незнакомой тропе, крепко держась обеими руками за переднюю луку, чтобы не вывалиться из седла, из последних сил пытаясь бороться с одолевавшим его сном и усталостью. Впереди ехал другой человек, который и вел за собой его лошадь.
Затем они наконец выехали из-за деревьев, и он увидел перед собой широкую долину с редкими перелесками и зеленеющими холмами, и где-то далеко-далеко на стеклах городских окон искрились солнечные блики.
— Вон там твой Маркэм, вот она тропа. А я дальше ехать не могу. За мной там и так числится немало подвигов, — объявил ему провожатый.
Дальше Пенстивен помнил лишь то, как под ним колыхалась земля, вздымаясь и опускаясь подобно морским волнам. Ему было невдомек, что причина этой качки крылась в быстром беге лошади, легко несущейся по холмистой равнине. Окажись под ним любой другой конь, не обладающий такой плавностью движения, он уже давно вылетел бы из седла и немедленно уснул бы, растянувшись на земле.
В конце концов он выехал на главную улицу Маркэма, с обеих сторон к которой подступали словно выросшие из-под земли дома.
Люди произносили вслух его имя — Джон Чужак. Какой-то человек сошел с тротуара, пошел рядом с его лошадью и даже поинтересовался, хорошо ли он себя чувствует, не заболел ли.
— Отведите меня в «Элбоу-Рум», — попросил Пенстивен.
Ведь именно там ему впервые встретился Док Шор.
И тогда заботливый горожанин и присоединившийся к нему ещё один прохожий привели его в салун «Элбоу-Рум», где Пенстивен подошел к стойке бара, и облокотившись на нее, обратился к бармену с вопросом:
— Который час?
— Без двадцати три, — ответил Джерри. — А что это ты с собой сделал? На тебе же лица нет…
— Мне нужен Док Шор. Разыщи его, да побыстрее, — сказал Пенстивен.
— Посиди здесь. Я мигом.
— Садиться не стану. А то засну. Так что поторопись. Я подыхаю от усталости.
Джерри бросился на улицу. А в следующее мгновение двери салуна настежь распахнулись и послышались тяжелые шаги.
— Этот что ли? — громогласно осведомился у присутствующих рослый здоровяк. — Я Стю Картер. И давно уже тебя разыскиваю, Чужак.
