Эратом кинутся резать друг другу глотки, а дядюшка Джеппард попытается их обоих пристрелить. И вряд ли можно надеяться, что прочие родственники останутся в стороне. Уж где-где, а в нашем клане все любят совать нос не в свое дело. Так что по всей Медвежьей речке люди поднимут оружие, и с каждым залпом население будет сокращаться. Я продолжал раздумывать об этом, пока мне не поплохело, и тут тюремщик просунул голову в окно и сказал, что за пять долларов он может добыть мне какой-нибудь еды.
У меня как раз завалялось пять долларов, которые я выиграл в покер пару дней назад; я отдал их тюремщику, и тот ушел и долго не возвращался, а когда наконец пришел, то протянул мне бутерброд с ветчиной. Я спросил, неужто этот бутерброд стоил пять долларов, а тюремщик ответил, что у них в Вампуме харчи очень дорогие. Бутерброда мне хватило на один укус, и тогда тюремщик сказал, что может принести мне еще один, если я дам ему еще денег. Но денег у меня больше не было, и я так ему и сказал.
– Что? – возмутился он, дыша перегаром мне в лицо сквозь прутья на окне. – Как нет? Ты думаешь, мы будем кормить тебя задаром? – Он ругнулся и ушел, а вскоре явился шериф, посмотрел на меня и спросил:
– Что я такое слышу? Говорят, у тебя нет денег?
– Больше не осталось ни цента, – сказал я, и Ормонд крепко выругался.
– А как ты собираешься платить штраф? – грозно спросил он. – Ты что, думал, будешь полеживать тут да жрать за наш счет? Что ты за чудище такое?
Тут вмешался тюремщик, он сказал, будто бы слышал от кого-то, что я оставил в стойле свою лошадь.
– Хорошо, – сказал шериф. – Значит, продадим твою лошадь, а деньги как раз пойдут на штраф.
– Ничего у вас не выйдет, – говорю я, начиная злиться. – Только попробуйте продать Капитана Кидда, и я тут же забуду все, что папаша говорил мне о несопротивлении представителям власти, и тогда вам всем придется туго.
Я встал, подошел к окну и посмотрел на шерифа, а тот сразу отшатнулся и схватился за оружие. Но в эту секунду я увидел, как в «Золотого орла» заходит человек; из тюрьмы мне было хорошо его видно, к тому же на улице было светло от окон. Я заорал так, что Ормонд подпрыгнул. Это был тот самый черноусый!
– Шериф, этого человека надо немедленно арестовать! – крикнул я. – Это вор!
Ормонд обернулся и посмотрел на него, а затем сказал:
– Ты что, чокнулся? Это Волк Эшли, один из моих помощников.
– Мне плевать, – говорю. – Он стащил мешок золота у моего дядюшки Джеппарда Граймса в Гумбольдтских горах, и я выследил его от самой Медвежьей речки. Арестуй его, ты же шериф!
– А ну, молчать! – велел Ормонд. – Не смей учить меня делать мою работу! Я не собираюсь арестовывать моего лучшего стрелка… то есть, я имел в виду, лучшего помощника. И вообще, чего это ты нарываешься на неприятности? Еще хоть пикни, и отхватишь свинца!
Тут он отвернулся и пробормотал себе под нос:
– Мешок золота, значит? И ничего мне не сказал? Что ж, разберемся!
Я в ярости сел на кровать и обхватил голову руками. Что это за шериф такой, что не хочет арестовывать паршивого вора? Я так долго размышлял об этом, что окончательно запутался. Тюремщик куда-то ушел, и я задумался, не отправился ли он продавать Капитана Кидда. Еще я стал гадать, что-то сейчас творится на Медвежьей речке, а подумав о том, что случится завтра на рассвете, даже вздрогнул. Сижу в тюрьме, а моего жеребца хотят продать, пока этот бестолковый шериф шатается себе по кабакам. Я беспомощно посмотрел в окно.
Было уже поздно, но народу в «Золотом орле» все прибавлялось. Снаружи до меня доносились музыка, чьи-то крики, пальба в воздух, топот тяжелых сапог. Сперва мне хотелось орать во всю глотку, а потом я начал злиться. Моя ярость медленно закипала, но, прежде чем она окончательно затмила мой разум, я услышал под окном какой-то шум.
– Мистер! – Кто-то шепотом окликнул меня. – Ой, мистер!
Я выглянул и увидел ту девчонку, Бетти.
– Что ты тут делаешь, девочка? – спросил я.
– Док Ричардс сказал, что вы в Вампуме, – прошептала она. – Он сказал, что Ормонд вас наверняка арестует за то, что вы нам помогли, поэтому я тайком оседлала его лошадь и скакала так быстро, как только могла. Джим как раз пошел собирать мужчин для ночного налета, а тетушка Рейчел и другие женщины ухаживали за дядей Джоубом, и пусть Джим говорит, что вы преступник и водите дружбу с Волком Эшли, мне все равно! О, как жаль, что я всего лишь обычная девчонка! Если бы я только могла стрелять из ружья, я бы тут же пристрелила Билла Ормонда!
– Нельзя девочкам такое говорить, – сказал я. – Убийства – это мужское дело. Но ты молодец, что не струсила. У меня тоже есть младшие сестрицы, вообще-то их не то семь, не то восемь, я уж точно не помню. Но за меня не бойся. Мужчин частенько бросают за решетку.
– Да вы послушайте! – заплакала она, заламывая руки. – Я пробралась под окно задней комнаты в «Золотом орле» и подслушала, о чем толкуют Ормонд и Эшли. Они говорили про вас! Не знаю, зачем вы спрашивали Джима насчет Эшли, но вы с ним точно не друзья. Ормонд обвинял Эшли в том, будто он тайком от него украл мешок золота, а Эшли отпирался. Тогда Ормонд сказал, что услышал это от вас, и что он дает Эшли время до полуночи, и если он не принесет золото к тому времени, то в живых останется кто-то один. Потом он ушел к бару, а Эшли позвал одного из своих товарищей и сказал, что теперь ему надо где-то раздобыть золото, иначе Ормонд его убьет, а еще он собирается разобраться с вами, мистер, за то, что вы соврали Ормонду. Мистер, прямо сейчас Эшли со своими людьми сидят в «Золотом орле» и обсуждают свой план. Они хотят ворваться в тюрьму до рассвета и повесить вас!
– Э-э, – говорю, – шериф не даст им этого сделать.
– Так Ормонд вовсе и не шериф! – заплакала она. – Он явился в Вампум со своей бандой и перебил всех людей, кто пытался ему сопротивляться, а кто выжил, те сбежали на холмы. Так мы и живем там, словно крысы, умираем с голоду и боимся сунуться в город. Дядя Джоуб сегодня утром пошел в Вампум, чтобы раздобыть
