Ознакомительная версия.
Он так и приземлился в сидячей позе, но настолько сильно ударился о землю, что голова у него ушла глубоко в плечи, а из глаз посыпались искры, которые с шипением гасли в воздухе.
Однако он довольно ясно увидел галопом бросившегося прочь маленького мустанга и длинную, змееподобную тень от руки Рейни. Она петлей упала на шею лошади и резко ее остановила, затем потащила назад. Мустанг храпел и тряс головой.
— А он неплохо дает задний ход, — усмехнулся Рейни. — Я не видел, как он это сделал, но, судя по всему, брыкаться умеет здорово.
Поднявшись на ноги, Джонни гневно глянул на лошадь и воскликнул:
— Эта скотина совсем не прирученная!
— Не прирученная? А как бы он научился так взбрыкивать, если бы его не научили? — удивился охотник, продолжая ухмыляться. — Нет. Это объезженная лошадка, тут все в порядке. К тому же, я думаю, довольно смирная. Забирайся-ка ей на спину, сынок.
Джонни закусил губу, но послушался. Он совсем не доверял этому мустангу и всём сердцем желал, чтобы Рейни сменил ему лошадь, но гордость не позволяла попросить об этом.
Они поехали дальше, въехали в темную аллею среди деревьев, и вдруг серый мустанг напружинился, слегка подпрыгнул и встал на дыбы, потом еще раз, а затем рухнул со всей высоты вниз, выгнув спину и вытянув вперед морду. Было похоже, что злобное упрямое животное вознамерилось порыть носом землю. Но в самый последний момент распрямило одну заднюю ногу, и вся сила удара пришлась на заднее копыто. Джонни почувствовал удар одновременно снизу и в бок и был моментально выбит из седла.
Упав в первый раз, он сильно ударился о землю, но теперь удар был просто сокрушающим. Он долго лежал, прежде чем понял, что пялится в небо, которое постепенно становилось все синее и синее.
Наконец мальчик собрался с силами и сел. Тут подоспел его друг Рейни и принялся деловито раскуривать свою короткую трубку.
— Ну как ты, сынок? — поинтересовался он с видимым безразличием.
Неожиданно Джон Таннер возненавидел этого человека. Он вдруг понял, что с самого начала заметил в нем все признаки жестокости, упрямства и глупости одновременно.
— Думаю, еще не рассыпался на кусочки, — угрюмо буркнул мальчик и с трудом поднялся на ноги.
— В следующий раз попробуй удержаться чуть подольше, — посоветовал охотник, не выказывая ни малейших признаков сочувствия. — Продержись в седле чуть подольше и научишься кое-чему. Это очень смирная лошадь. Послушная и в рыси, и в полете. Но надо принять условия ее игры. Соберись и думай. И не повторяй своих прежних ошибок.
Ярость Джонни вытеснила весь его страх. Он решительно оседлал серого мустанга. Хотелось бы ему никогда ничего не слышать о Диком Западе, никогда не встречать ни одного человека, одетого в оленью кожу, и никогда больше не видеть лица этого негодяя Рейни!
— И что мне делать дальше? — холодно поинтересовался он.
— Ну, когда увидишь, что он встает на дыбы или брыкает задом, наклоняйся в противоположную сторону и тяни на себя повод, хлестни его плеткой, пока он не успел опуститься на землю. Когда бьешь коня, пока он взвился в воздух, он нервничает и забывает о том, что намеревался предпринять. Я часто это замечал.
— Я же тянул за повод, — возразил мальчик. — Но у него губы железные.
— О нет! Это не так! — заявил Рейни с какой-то омерзительной веселостью. — У него губы такие же, как у всех. Просто ты не умеешь обращаться с поводом. Любой восьмилетний ребенок знает, что нужно наклонить голову лошади как можно ближе к шее. Вот в чем была твоя ошибка в прошлый раз.
От злости мальчик чуть не задохнулся, но не решился сказать что-нибудь в ответ. Они поехали дальше. Отбитое тело Джонни онемело, синяки начали побаливать.
Вскоре они оказались на открытом пространстве, простирающемся миль на пять-шесть, по краям которого стоял лес, очерчивая темно-зеленую границу.
— Здесь начинается прерия, — пояснил Рейни.
Мальчик огляделся. Местность была холмистой, легкий ветерок волновал траву, и неожиданно ему показалось, что небо над ними совсем другое и даже воздух совершенно иной.
Он забыл, что еще недавно ненавидел своего друга, и искоса посмотрел на него с улыбкой.
— Полагаю, это место в сравнении с настоящей прерией все равно что пруд в сравнении с океаном, — отозвался он.
— Да, что-то вроде того, — согласился Рейни, улыбаясь ему в ответ.
И именно в этот момент серый демон в обличье мустанга снова взбрыкнул — бросился стремглав вперед, потом вбок, время от времени делая какие-то нелепые прыжки, стараясь сбросить седока, подкидывая его задом, словно кулаком великана.
Но перед этим мальчик почувствовал, как конь напрягся и задрожал, и этого ему было достаточно. Он моментально позабыл обо всех своих синяках и ушибах. От ужаса его обуяла какая-то свирепость. Он весь обратился в комок нервов и врос в седло.
Время от времени, подпрыгивая в седле, он жестоко дергал переднюю луку седла, иногда цеплялся за заднюю, иногда ноги его выскакивали из стремени, а один раз стремена подскочили вверх, почти до одного уровня с его головой. Но удача, пристальное внимание и быстрая реакция спасли его от падения.
Мустанг попытался повторить свой прежний маневр — подпрыгнуть высоко в воздух и приземлиться на одно копыто. Мальчику пришлось довольно туго, но теперь это было не просто испытание, это было самое настоящее сражение, сражение, в котором у него появился шанс одержать победу.
Джонни вспомнил все, что ему говорил охотник. Он крепко натянул повод и, отклонясь в противоположную сторону, сильно огрел плеткой вставшего на дыбы и устремившегося вниз коня, не дав ему опуститься на землю.
Казалось, настроение и намерения мустанга резко изменились. Он приземлился гораздо мягче, чем мальчик от него ожидал, и перешел на плавный бег.
Джонни держал обе ноги в стременах, его грудь так и распирало от гордости, но тут настырный мустанг завертелся волчком. Мальчик схватился за повод, но не смог удержать его в руке. Неожиданно он вымпелом взвился в воздух, а секундой позже завис в свободном падении.
Джонни камнем летел на землю и говорил себе, что на этот раз непременно сломает шею. Однако первые два падения для него были неожиданностью, а сейчас он оказался к этому готов. Он сгруппировался и юлой перекатился по земле. Потом, весь перепачканный, поднялся и услышал, как его друг сказал:
— Что за гадкий танцующий мерзавец этот мустанг! Придется показать ему, на что годятся мои длинные ноги. Я его проучу! Или он проучит меня!
Рейни приготовился слезать со своей лошади, но мальчик опередил его.
Ознакомительная версия.
