— Меня не было два года. Неужели никому не интересно, где я был, что делал?
Все продолжали молчать. Мама тихонько плакала. Я вновь медленно повернулся к отцу и холодно посмотрел на него.
— Ты тоже ничего не хочешь мне сказать?
Отец сжал губы.
Подошла Мими, мягко объяснила:
— Конечно, нам интересно. Просто все поражены… Иди сюда, Дэнни, — попыталась она увести меня от отца. — Садись и рассказывай все по порядку. Мы все очень волновались за тебя.
Я посмотрел мимо нее на Нелли, одиноко стоявшую у двери. О ней все забыли. Она наблюдала за мной полными боли глазами. Это была боль за меня. Здесь она одна понимала все. Я улыбнулся ей и взглянул на Мими.
— Спасибо, сестренка. Но нам некогда задерживаться. У нас еще много дел.
— Но ты не можешь вот так уйти! — воскликнула Мими. — Ты же только что вернулся!
— Я не вернулся, Мими, я только попытался вернуться.
— Но, Дэнни…
Теперь она плакала. Я понимал, о чем она плачет, но ничем не мог ей помочь. Что-то во мне только что сломалось окончательно.
— Перестань, Мими, — обнял я ее. — Так получается еще хуже.
Бережно усадив сестру, я подошел к Нелли.
— Пойдем отсюда. Ты же видишь, что все это бесполезно. — Потом обернулся к присутствующим и объявил: — Я пришел сюда исключительно по просьбе моей жены. Она решила, что мы должны сообщить вам о нашем бракосочетании.
Я отметил, как изменились выражения их лиц, увидел откровенное страдание в глазах матери, презрительное понимание в глазах отца. Меня всего передернуло.
— Нелли была единственным человеком, который и вправду хотел, чтобы я вернулся, — безжалостно выговорил я и вышел вон, увлекая за собой Нелли.
Переезд
15 сентября 1936 года
Потертые деревянные ступени радостно скрипели под нашими ногами, когда мы поднимались вверх по лестнице. Казалось, они нам пели: «Добро пожаловать!», как пели многим молодым супружеским парам, жившим здесь до нас. В двух наших чемоданах легко уместился весь наш гардероб. Одежду мы купим позже, когда я устроюсь на работу. Сейчас же все, что нам удалось наскрести, мы вложили в обстановку этой арендованной квартиры.
На четвертом этаже мы остановились перед дверью, обитой дешевым дерматином. Нелли с сияющей улыбкой обернулась ко мне, держа в руках ключ.
— Открывай, малышка. Теперь это наш дом, — улыбнулся я в ответ.
Она щелкнула замком, и дверь распахнулась. Нелли нерешительно стояла на пороге, боясь сделать первый шаг. Я бросил чемоданы и, подхватив ее на руки, уверенно переступил через порог.
— Да благословит Бог наш дом, Дэнни, — прошептала она.
Не опуская Нелли на пол, я обошел всю нашу маленькую квартирку. Три комнаты, кухня, ванная. Да мы ничего больше и не ожидали за двадцать пять долларов в неделю! Все было выкрашено белой больничной краской. Но за такие деньги не до цветовых эффектов. Зато все было чисто. Паровое отопление, горячая вода и много, даже слишком много для двоих места. Я покружил Нелли по комнате и опустил ее на пол.
— Занеси вещи, сумасшедший.
— Слушаюсь, мэм, — вытянулся я и тут же плюхнул чемоданы на широкую двуспальную кровать, которая плавно прогнулась под их тяжестью.
— Дэнни! Сейчас же убери грязные чемоданы с кровати! Не забывай, что мы не в гостинице, а дома!
Я насмешливо посмотрел на жену. Только дай женщине гнездышко во владение, и она тут же устанавливает в нем свои порядки. Однако Нелли права. Я снял чемоданы и уселся на новое розовое покрывало.
— Иди-ка сюда, — позвал я ее, покачиваясь на кровати.
Она подозрительно посмотрела на меня.
— Зачем?
— Надо…
Она сделала несколько нерешительных шагов и остановилась. Я схватил ее за руку и опрокинул, смеясь, на себя.
— Дэнни, что с тобой?
Я поцеловал ее вместо ответа. Она попыталась вырваться.
— Нелли! — я несколько раз надавил на матрац. — Он совершенно не скрипит, продавец не обманул нас.
— Дэнни Фишер! Ты сошел с ума! — притворно строго сказала она и не удержалась от озорной белозубой улыбки.
Я привлек ее к себе и шепнул:
— Я все время хочу тебя…
— Дэнни… Я так тебя люблю!
— Я тоже тебя очень люблю, девочка моя, — сказал я, целуя ее.
— Дэнни, ты никогда не пожалеешь, что взял меня в жены!
— А ты, — я поцеловал ее глаза, — никогда не пожалеешь, что вышла за меня замуж!
— Любимый мой… Я и не собираюсь жалеть об этом!
Прошла неделя, может быть, самая счастливая в моей жизни. Нашего безмятежного рая не смог омрачить даже визит мамы Петито (против нее я ничего не имел) вместе со святым отцом Бреннаном, который с профессиональным участием долго и нудно увещевал меня сменить вероисповедание. В другое время я бы просто спустил его с лестницы, но на этот раз стерпел, хотя и дал понять, что его может ожидать в следующий визит.
Мы заканчивали наводить порядок в квартире, которую Нелли одной ей известными хитростями смогла превратить в уютное гнездышко.
Выйдя из кухни, она вытерла руки о фартук и подняла ко мне улыбающееся лицо.
— Что мой господин желает на обед?
— А ты еще умеешь и готовить?
— Противный, — притворно надулась она и потрясла стремянку, с которой я вешал шторы.
Я спрыгнул на кровать и попытался увлечь Нелли за собой. Ослепленные страстью, мы проводили в ней добрую половину времени.
— Ну перестань, Дэнни. Я серьезно спрашиваю, что приготовить?
— А зачем тебе топтаться у плиты? Лучше пойдем куда-нибудь и отпразднуем окончание нашей медовой недели.
— Да-а, — протянула она, — это слишком дорогое удовольствие. Нам надо быть экономнее, пока ты не найдешь работу. Вот тогда будем обедать, где пожелаешь.
Я с уважением взглянул на свою жену. Прямо на глазах она превращалась в отличную хозяйку, экономную, рассудительную, заботливую.
— Ну что ж. Сделай-ка что-нибудь такое, чтобы удивить меня, убить наповал. А пока я сбегаю в агентство по найму, посмотрю, нет ли подходящей работы для меня.
Выйдя на яркий солнечный свет, я блаженно сощурился, вдохнул полную грудь свежего воздуха и направился к станции метро. Вдруг какая-то тень пересекла мой путь. Не поднимая головы, я обошел ее, но тут на мое плечо опустилась рука, и я услышал противный знакомый голос:
— Сейчас, когда ты вернулся и обосновался в нашем городе, Дэнни, самое время нанести визит вежливости шефу. У вас есть что сказать друг другу, не так ли?
Внутри у меня все сжалось. Я ожидал этого с самого начала — как только ступил на землю Нью-Йорка. Передо мной стоял Спит, улыбаясь тонкими губами. Он выглядел очень презентабельно в темном дорогом костюме, сшитом на заказ, и тщательно отутюженной белой сорочке. Мягкая фетровая шляпа была надвинута на глаза, а в углу рта торчала дорогая сигарета.
— Сейчас некогда. Как-нибудь в другой раз, — спокойно ответил я, пытаясь обойти его.
Он крепко сжал мое плечо, выразительно сунув свободную руку в карман, в котором явственно угадывались очертания револьвера.
— По-моему, тебе некуда особенно спешить, Дэнни-красавчик?
— Пожалуй, ты прав, — согласился я, решив покончить с этим делом.
Он мотнул головой в сторону, где стоял с работающим мотором лимузин.
— Залезай, карета подана, — приказал он.
Я открыл дверь и не спеша влез на заднее сиденье. Рядом со мной я обнаружил Сборщика.
— Привет, Дэнни, — тихо процедил он и сразу ударил меня в солнечное сплетение.
Я согнулся от боли и упал на дно машины. Тут же последовал удар сверху по шее. Дверца за мной захлопнулась, машина резко взяла с места.
— Перестань, Сборщик, — бросил Спит через плечо. — Шефу это не понравится.
— Я только отдал должок этому сукину сыну, — угрюмо сказал Сборщик, сгреб меня за шиворот и рывком усадил на сиденье. — Не вздумай жаловаться, боксер, а то в следующий раз я так тебя отделаю, что родная мать не узнает!
Я согласно кивнул и проглотил подкативший к горлу комок.
