— И что с того? — с готовностью прозвучал ответ Стейси. — Нам нет нужды в скаутах, чтобы отыскать этих индейцев. Позвольте мне вывести солдат из форта и преподать этим краснокожим пташкам урок вежливости. Бэйли сказал, что Чёрный Щит погнался за ними, но настиг слишком близко к форту, чтобы накинуться снова. Эго значит, что он по-прежнему околачивается поблизости. Дайте мне выйти поутру наружу и…
— Сколько человек вам понадобится?
— Я бы сказал — двух рот будет достаточно.
— Чёрный Щит — весьма опытный вождь, — объяснил Перес. — Не думаю, чтоб он выезжал без трёхсот воинов по крайней мере.
— И что? — беззаботно спросил Стейси.
— Таково ваше понятие о равенстве сил — четыре к одному?
— Я же сказал!
— Нам нельзя допустить этого нападения, — прервал полковник Фентон. — Если буря ещё не разразится, наутро мы выступаем. Берите свои две роты, Стейси. Пора нам снять перчатки.
Стейси поблагодарил начальника и отбыл, чтобы проинструктировать своих подчинённых. Едва только он вышел, как явился сержант Симпсон и отдал честь.
— Виноват, полковник. Этот скаут, Клэнтон, только что вернулся в форт. Хочет вас видеть, сэр. Говорит, это очень важно…
— Можете расслабиться, — сказал Клэнтон, входя в дверь и отодвигая сержанта. — Я передумал, когда вышел отсюда, полковник. Как-то было неспокойно на душе. Нужно было всё же проверить это наше общее с Пересом предчувствие насчёт того военного лагеря.
— И что же?
— Ну, вот, я нашёл его. За пятьдесят миль вверх по Танг-Ривер. Около тысячи палаток. Это значит — свыше двух тысяч воинов. В основном сиу, частью шайены. Я прокрался туда примерно за час до рассвета. Неистовая Лошадь только что въехал в лагерь, и у них начался какой-то из ряда вон выходящий паувау.[1] Вокруг всё ещё было черно, как у коровы в желудке, поэтому я подобрался достаточно близко, чтобы послушать малость. Они намерены подойти под прикрытием бури к форту. Поуни, — он слегка кивнул в сторону Переса, — был явно прав насчёт этого.
— Что вы посоветуете нам делать? — отпущенная командиру форта доля воображения начала быстро работать, впечатлённая явным почтением, которое оба скаута проявляли к Неистовой Лошади и его военному лагерю. Полковник Гарри Фентон не был способен сразу уловить тактическую опасность. Но он не был глупым человеком.
— Готовиться к осаде, вот и всё. Что ещё можно поделать?
— Майор Стейси намеревается поутру сделать вылазку с отрядом солдат.
— Вот здорово, — пробурчал белый скаут. — Ну, они его вырежут в два счёта.
— Я не согласен, Клэнтон! — резко возразил полковник. — У вас, скаутов, нервы вечно на взводе, как дело доходит до индейцев. Я думаю, что Стейси предотвратит атаку ещё до того, как она начнётся.
— Вы что, и в самом деле намерены разрешить ему выйти из форта? — в речи старого жителя пограничья звучало недоверие.
— Всё зависит от погоды. Посмотрим. Сейчас нам надо подготовить форт к отражению атаки, если понадобится. Вы двое идите поспать. Вы — единственные скауты, которые у меня остались, и если Стейси выйдет поутру из форта, кому-то из вас придётся сопровождать его.
— Только не мне, — заметил Клэнтон кратко, но слова его заглушил полковник, подзывавший сержанта:
— Симпсон! Симпсон! Позвать сюда дежурного офицера.
— Так точно, сэр. Что-нибудь ещё, сэр?
— Да, можете вызвать всех офицеров. И пусть поспешат!
— Так точно, сэр!
Перес и Клэнтон присели на корточках, привалясь к стене кабинета Фентона, и закурили. Обычная под вечер тишина в форте стала нарушаться, по мере того как сообщение Клэнтона о готовящемся нападении индейцев распространялось по гарнизону. Группы военных начали собираться на плацу западнее приёмной Фентона. Через несколько минут стали подходить и офицеры. По всему форту нарастал приглушённый гул, сначала слабый и неотчётливый, но быстро усиливавшийся, — говор сотен испуганных голосов, гудящих во тьме.
Пока что никакого официального подтверждения слуху, принесённому Клэнтоном, от Фентона не последовало, не было отдано никаких приказаний, не поднято никакой тревоги. Но в форте знали, и страх, нависший над ним, был так внушителен, что словно придавливал каждого, как большая влажная рука.
Спокойно посасывая свои трубки во мгле, следя за тем, как нервные офицеры приближаются и заходят в комнату начальника, Перес с Клэнтоном были заняты обсуждением прежде всего проблемы погодной.
— Как по-твоему, когда он ударит? — спрашивал белый скаут.
Перес, поглядев на небо на севере, которое даже в этой чёрной ночи, казалось, имело грязный оттенок, помедлил с ответом.
— Завтра. Примерно от полудня до сумерек.
— Может, ближе к ночи?
— Ага.
— Ох, силён он будет!
— Ага, — буркнул Перес.
— Что намереваешься делать?
— Тут задержусь, — пожал плечами Перес. — А ты?
— Я, верно, тоже. Как думаешь, этот чёртов болван выйдет утром наружу?
— Ну, ясно. А ты что, нет?
— Ага, точно. Пойдёшь с ним, как велел Фентон?
Перес подумал над этим с минуту, сидя в своей волчьей накидке.
— А что делать?
— Мог бы ответить, как Бэйли и О’Коннор. Никто тебя винить не стал бы. Все знают, что Стейси тебе плешь проел.
— Ну, тебе тоже…
— Ага, — клонил к чему-то белый скаут. — Только его придирки ко мне — дело другое.
— Да, я знаю. Ты единственный, кто обращался со мной так, словно я белый.
— Ты и есть белый. Ты выглядишь как белый, — Клэнтон отметил это просто, без обмана.
— Отец был у меня белым, — сказал Перес, и оба замолчали.
Через несколько минут Клэнтон выбил свою трубку.
— Думаешь, они прорвутся внутрь?
— Нет, если Стейси останется внутри.
— Не кажется тебе, что они попробуют выманить его наружу?
— Конечно, — кивнул Перес. — А тебе?
— Ага, наверное. Сколько времени?
— Около двенадцати.
— Совещание закончится с минуты на минуту, — размышлял Клэнтон.
— Уже расходятся, — буркнул чернобородый Перес. — Вон идут Боулен и Драммонд.
— И Стейси, — добавил его собеседник. — Ну, погляди на эту усмешечку, а? Это значит — он таки добился своего насчёт вылазки утром…
— Тогда это усмешка мертвеца.
— Видно, так, — только и сказал Клэнтон.
Двадцать первое число занялось столь же ясным днём, что и предыдущее, но стоял устрашающий холод. Нависшая на севере туча, казалось, не сдвинула своего угрожающего капюшона ни на йоту. Было ясно, что Вазийя присел на корточках где-то там, в Волчьих горах. Было так же ясно, что этот начинённый свинцом чёрт что-то замышляет, словно выжидая. Но чего? Здесь, в форте Уилл Фарни, погода была ясная, словно только что отчеканенный пенни — ни ветра, ни тучки, ни забот!
