презрительным взглядом и сказал:
– Тело этого слабого бледнолицего трясется от страха. Осмелится ли он войти в круг?
Не успел он закончить, как я уже стоял на указанном месте. Причем встал так, чтобы солнце грело мне спину, а гиганту светило прямо в глаза. Можно назвать это нечестным поступком с моей стороны, но ведь он совершенно незаслуженно оскорблял меня. Еще раз скажу, что поединок предстоял смертельный. Это означало, что ты должен убить противника, иначе сам станешь жертвой. Это ужасно, но выбора нет. Любое проявление жалости может стоить жизни. Я решил сражаться до конца и отправить этого Самсона [28] на тот свет. Несмотря на его внушительную фигуру и боевое имя, у меня тоже не было никаких оснований считать себя плохим бойцом. Хотя столкновение с противником, вооруженным ножом, у меня было впервые.
– Он рискнул! – продолжал издеваться Метан-Аква. – Мой нож сожрет его. Великий дух отнимает у него разум и отдает белого в мои руки.
Обмен оскорблениями перед поединком – у индейцев дело обычное. Меня сочли бы за труса, если бы я смолчал, поэтому я ответил:
– Ты сражаешься языком, а я стою перед тобой с ножом в руке. Лучше встань на свое место, если не боишься!
Одним прыжком Метан-Аква занял место во втором круге восьмерки и выкрикнул со злостью:
– Метан-Аква боится бледнолицего? Вы слышали, воины кайова? Этого белого пса я прикончу с первого же удара!
– Смотри, как бы самому тебе не пасть первым! Болтай меньше! Тебя надо было назвать не Метан-Аква, а Ават-я – Горлопан!
– Ават-я! Этот смердящий койот осмелился ругать меня на нашем языке! Ну так пусть стервятники сожрут его потроха!
Последняя угроза сослужила Метан-Акве плохую службу – теперь мне нетрудно было догадаться, каким приемом он собирался одолеть меня. Он упомянул потроха, имея в виду мои внутренности! Очевидно, он намеревался пропороть мне живот, вместо того чтобы вонзить нож в сердце, как этого следовало бы ожидать.
Расстояние между нами было настолько мало, что мы без труда могли дотянуться друг до друга. Не отрывая от меня взгляда, индеец опустил руку с ножом, направляя его лезвие вверх. Направление предполагаемого удара мне было известно, оставалось только не прозевать момент, когда Метан-Аква приведет угрозу в исполнение. Об этом мне должен был подсказать блеск его глаз. Слегка сощурив веки, я зорко следил из-под ресниц за противником.
– Ударь, пес! – потребовал Метан-Аква.
– Не болтай, а действуй, красный недоросль! – ответил я.
В ответ на оскорбление глаза индейца вспыхнули яростью. От меня не ускользнуло, как зрачки его расширились, и в тот же миг он сделал смертоносный взмах ножом, чтобы вонзить его мне в живот. Если бы я ожидал удар сверху, моя участь была бы решена. К счастью, я знал его замысел и парировал его выпад, вонзив свой клинок ему в руку.
– Шелудивый пес! – взревел он, отдернув свою руку и выронив от боли нож.
– Пустые слова! – крикнул я и, широко замахнувшись, всадил ему клинок в сердце по самую рукоять. В тот же момент я выдернул нож. Фонтан горячей крови брызнул прямо на меня. Великан покачнулся, с удивлением глядя вокруг. Он хотел было вскрикнуть, но вместо этого испустил глубокий вздох и упал мертвым на землю.
Индейцы подняли яростный вой, и только Тангуа хранил глубокое молчание. Он подошел к убитому, наклонился над ним, ощупал края его раны и, снова выпрямившись, бросил на меня взгляд, которого я еще долго не забуду. В нем слились воедино гнев, ужас, страх, восхищение и уважение. Через несколько секунд вождь молча отвернулся, собираясь уходить. Тут я нарушил молчание:
– Вот видишь, я все еще стою на месте, а Метан-Аква лежит за чертой круга. Кто из нас победил?
– Ты! – давясь злобой, прошипел Тангуа. Сделав пять или шесть шагов, он вдруг развернулся и с ненавистью бросил: – Ты – белый сын злого Черного Духа! Наш шаман расколдует тебя, и тогда мы отнимем твою жизнь!
– Делай вместе с твоим шаманом что хочешь, но сначала сдержи свое слово!
– Какое слово? – усмехнулся он.
– Апачи не должны погибнуть.
– Мы их не убьем. Я это обещал и выполню свое обещание.
– Их освободят?
– Да, они получат свободу. Вождь кайова Тангуа всегда держит слово.
– Тогда мы с друзьями пойдем и развяжем их.
– Я сам это сделаю, когда настанет время.
– Уже настало, ведь я победил.
– Молчи! Разве мы уточняли время?
– Нет, но и без того ясно…
– Молчи! – повысил голос Тангуа. – Время определю я. Мы не убьем этих собак-апачей, но что мы можем сделать, если они вдруг умрут от голода и жажды? И разве моя в том вина, если это случится прежде, чем они получат свободу?
– Лжец! – бросил я ему в лицо.
– Пес, еще одно слово…
Он осекся. Решительное выражение моего лица, похоже, на него подействовало. Я же закончил прерванную фразу за него:
– …и тогда я собью тебя с ног, мерзкий обманщик!
Тангуа отскочил на пару шагов назад, выхватил нож и угрожающе крикнул:
– Не подходи и не прикасайся ко мне – убью!
– Молниеносный Нож говорил похожие вещи, а сейчас вот лежит здесь мертвый. С тобой будет то же самое. О судьбе апачей я поговорю с моими белыми братьями. И берегись, ты поплатишься жизнью, если с пленниками что-нибудь случится! Ты же знаешь, что вы все можете взлететь на воздух!
Выйдя из круга, я подошел к Сэму. Из-за воя краснокожих тот не слышал моего разговора с их вождем. Обняв меня, Хокенс воскликнул в полном восторге:
– Идите сюда, дорогой сэр! Добро пожаловать из Царства Мертвых! Друг мой гринхорн, ну что вы за человек! В жизни не видел бизонов, но при встрече валит с ног самого крупного! Не видел мустангов, но тут же приводит мне новую Мэри! А сегодня одним ударом в сердце отправляет к праотцам знаменитого метателя ножей! Эй, Дик, Уилл! Скорее сюда и полюбуйтесь на этого типа! Ну кто он теперь?
– Подмастерье, – засмеялся Стоун.
– Подмастерье? Что ты имеешь в виду?
– Он наглядно доказал, что уже не желторотый гринхорн. Произведем его в подмастерья, и, вполне возможно, со временем из него выйдет мастер.
– Как не гринхорн? Подмастерье? Скажешь тоже! Он был и есть самый настоящий гринхорн, каких свет не видел! Разве опытный вестмен рискнул бы сражаться с таким громилой? Новичкам всегда везет, точно так же как и дуракам. Вот полюбуйтесь: перед вами самый глупый из новичков! И жив он только благодаря своей глупости, если не ошибаюсь! У меня чуть сердце не остановилось, дыхание сперло – все, думаю, пора за гринхорна писать завещание! И тут на тебе: один взмах, один удар – и краснокожий замертво валится на землю! Теперь мы получили то, что хотели, – жизнь и свободу апачей!..
– Пока еще нет! – прервал я поток излияний Сэма,
