Мы погнали стадо в далекие, неведомые земли, и мой старый знакомый — пятнистый бык — пошел впереди. Он не имел представления, куда гонят стадо, однако имел твердое намерение попасть туда первым. Три с половиной тысячи голов шли следом за Тэпом Генри и отцом.
Фургоны ехали в стороне от стада, куда не долетала пыль. Первым фургоном правил Тим Фоули, а вторым — его жена. Третий вела жена Арона Старка, а на козлах большого фургона Тома Сэнди сидел Фрэнк Келси.
Том и Роза ехали с нами. Зеб Ламберт оказался прав: когда Том услышал, что мы переселяемся на Запад, он быстро продал ранчо за исключением лошадей и трехсот голов отборного племенного скота и присоединился к нам.
С собой он привел двух ковбоев. Один, по имени Келси, работал у него с тех пор, как Том Сэнди приехал в Техас, другой, Зено Йерли — высокий парень родом из Теннесси.
С одного края стада ехал Тилтон, Коул и Пур, а двое наемных ковбоев — Майло Додж и Фримен Сквайре — с другого.
Мы потихоньку готовили стадо к перегону еще до возвращения Тэпа Генри, поэтому сборы не заняли много времени. А время было для нас главным.
Караван тронулся до рассвета, и первые несколько миль мы гнали стадо рысцой. Два человека выехали далеко вперед — Тим Фоули слева и Арон Старк справа, чтобы предупредить нападение банды Холтов.
Мы с Зебони Ламбертом глотали пыль позади, подгоняя отставших коров и воюя с теми, кто рвался обратно.
В первый день наш караван сделал пятнадцать миль, и с наступлением сумерек мы разбили лагерь, а стадо расположили в ложбине, где росла хорошая трава и протекал ручей, впадающий в Леон.
Первыми в ту ночь дежурили Бен Коул и Джим Пур, они объезжали стадо кругами навстречу друг другу. Остальные направились к фургону-кухне, в котором женщины готовили еду.
Теперь наши дни пойдут заведенным чередом, они будут мало отличаться друг от друга, если только нам не придется отбиваться от индейцев или бандитов. В удачные дни мы будем делать миль по пятнадцать, но, как правило, — не больше двенадцати. Нам не хватало лошадей — всего по пять на человека, в то время как в подобном перегоне нужно восемь или девять.
Такое стадо, как наше, на водопое растянется на милю вдоль реки, а для ночевки ему потребуется не меньше шести акров. После дневного перегона коровы пасутся, затем спят, но около полуночи, как по команде, просыпаются, немного щиплют траву и опять засыпают. Через два часа все повторяется, и к рассвету стадо может идти дальше. Для ночной охраны обычно хватает двоих, но в дождь и грозу работают все.
Подходя к костру с кружкой и оловянной тарелкой, я услышал, как напевает Бен Коул. Ковбои, объезжающие стадо, поют не только для своего удовольствия, звук человеческого голоса действует нна коров успокаивающе и, кром того, предупреждает, что приближающаяся тень — человек, а значит, друг.
Карен дала мне еду и налила кофе.
— Как ты, Карен, нормально?
Она кивнула, но ее глаза смотрели в ту сторону, где сидел Тэп.
— Он хороший парень, — сказал я сухо.
Она упрямо вздернула подбородок.
— Мне он нравится. — Затем добавила: — В конце концов, он твой брат.
Взяв тарелку с кружкой, я присел на землю рядом с Тэпом.
— Как дела, малыш? — спросил он.
Мы ели молча и, по-моему, оба думали об одном и том же. Впереди предстояли долгие сухие мили пути, но погода стояла хорошая, и у нас был шанс довести стадо, по крайней мере, до переправы Хорсхед на Пекосе.
После ужина я почистил винтовку, завернулся в одеяла и улегся спать. Нет ничего приятнее, чем лечь спать после тяжелого дня.
Я расположился немного в стороне от остальных, чтобы посторонние звуки не мешали слушать ночь.
Облака уплыли и на небе высыпали звезды. Где-то вдалеке завывал койот и время от времени вскрикивала ночная птица.
Я проснулся от того, что меня за плечо тряс Айра Тилтон. Они со Старком сменили Бена Коула и Джима Пура. Теперь наступила моя очередь объезжать стадо.
Я вылез из-под одеял, натянул шляпу и сапоги. Тилтон все еще стоял надо мной, пережевывая табак. Он хотел что-то сказать, но, так и не решившись, зашагал к костру, в котором еще тлели угли.
Я подтянул штаны, взял свой «паттерсон» и подошел к костру. Тэп, дежуривший вместе со мной, уже пил кофе, обхватив ладонями горячую кружку. Он взглянул на меня, но промолчал. Я тоже ничего не сказал.
Том Сэнди взял на себя обязанности приглядывать за лошадьми. Он поймал мне в табуне пепельного жеребца. Вообще-то ковбой сам ловил себе коня, но Том последнее время почти не спал. Он постоянно пребывал в дурном расположении духа из-за семейных неурядиц.
Ночь была холодная. Судя по положению Большой Медведицы, времени было часа три. Я проглотил черный, обжигающий кофе, подошел к своему пепельному и забрался в седло.
Он круто развернулся, дважды взбрыкнул, и мы направились к стаду, оба чувствуя себя готовыми к работе.
Тилтон был немногословен.
— Все спокойно, — сказал он и поехал к лагерю.
Тилтон был странный человек. Он работал у нас уже больше трех лет, а я знал о нем ровно столько же, сколько вначале. Но таких, как он, много. Люди в Техасе почти не говорят о своих личных делах, а многие приехали сюда именно потому, что в родных краях в их личных делах возникли неразрешимые проблемы.
В Техасе не задают вопросов о прошлом. О человеке судят по делам, ну а если у него были когда-то неприятности, то на это просто не обращали внимания. И закон тоже — там, где он существовал. Закон в Техасе не вмешивался в чужую жизнь, если человек вел себя достойно, пусть даже его разыскивали в других штатах.
Койот вдалеке продолжал печально выть. Я слышал, как на другом конце стада тихо напевает Тэп. У него хороший голос, он пел «Бреннан на болотах» — старую песню об ирландском разбойнике. Отъехав подальше от стада, я остановил коня и прислушался.
Койот затих — скорее всего, слушает Тэпа, на небе ярко сверкали звезды. Посторонних звуков я не услышал, только негромко журчал рядом ручей.
С земли поднялся большой бык и потянулся, затем еще один и еще… Подул легкий ветерок, и бык резко поднял голову. Я вам могу сказать одно: человек, который полагается только на свой слух и зрение, — дурак; надо не только видеть и слышать самому, надо подмечать, как ведут себя животные и птицы, потому что часто они первыми предупреждают об опасности.
В той стороне, на севере, что-то было. Бык развернулся и шагнул. Я приподнял дуло «паттерсона» и осторожно взвел курок. Он отчетливо щелкнул в ночной тиши, и бык повел ухом в мою сторону, не сводя глаз с севера.
Тэп был с другой стороны стада, но постепенно приближался. Коровы беспокоились, поэтому, рискуя выдать себя, я тихо и успокаивающе заговорил, одновременно подъезжая поближе к опасному месту.
