Ознакомительная версия.
— Слушай, Томми, — прервал его Ларри, — если удастся пробраться в тюрьму, в которой заперся твой отец, я обязательно вспомню о твоей просьбе.
— Спасибо, мистер Линмаус, — поблагодарил маленький Энтони. — Тогда удачи вам обоим, вам и отцу! Думаю, больше никто в мире не решился бы на то, что вы собираетесь для меня сделать.
— До свидания, сынок, и спасибо за добрые пожелания.
Они пожали друг другу руки. Линмаус прыгнул в седло и, ощущая на своей спине взгляд мальчика, повел Фортуну по ночной улице. Он знал, что Томми, словно собачонка, будет неотступно следовать за ним.
Эта неожиданная встреча с сыном шерифа заронила сомнения в душу Ларри. Она показала, что даже дети могут быть добрыми и преданными.
Как же этот маленький Томми смог пойти против отца и фактически оказаться помощником преступника? Как же он, Ларри, взрослый и видавший виды мужчина, мог посчитать этот мир пустыней, где царствует зло, ненависть и предательство, когда еще есть такие люди, как Черри Дэниельс, брат Хуан и этот чудесный мальчонка? Ведь одно только воспоминание об этой троице — женщине, мужчине и ребенке — способно согреть любую, даже самую закостенелую душу.
А тем временем Фортуна перешла на иноходь и понесла Ларри к центру городка.
Внезапно в южной оконечности Крукт-Хорна один за другим прогремели оружейные залпы. Ларри насчитал их не менее двадцати. В домах захлопали двери, на улице послышался громкий топот и возбужденные голоса людей. Обыватели взволнованно начали спрашивать друг друга, не означают ли те выстрелы, что со знаменитым Линмаусом наконец-то покончено.
Но нет, некогда легендарный герой, а ныне их заклятый враг живой и невредимый сидел в это время на своей красавице Фортуне, которая не спеша везла его в самый центр Крукт-Хорна.
Глава 39
«СЕЗАМ, ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»
Вскоре Линмаус достиг небольшой площади, по периметру которой стояли городская тюрьма, здание суда, где творил «правосудие» Бор, и почта, бывшая гордостью граждан до тех пор, пока им не пришлось платить за ее капитальный ремонт.
Площадь была пустынной. Гулявший по ней ветер вздымал в воздух облака пыли и гнал их на соседние улочки. С одной стороны по краю площади для пешеходов был выстроен деревянный настил. Остальное пространство в летнее время укрывал толстый слой пыли, а в зимнее — жирная, непролазная грязь. Там же росло несколько худосочных магнолий, чьи редкие кроны практически не давали никакой тени.
Так что это было открытое, просматриваемое со всех сторон место. «Укрыться от пуль или остаться незамеченным здесь невозможно. Одна надежда, что меня никто не узнает», — подумал Линмаус. А в ту ночь весь Крукт-Хорн жаждал увидеть именно его!
Но чем же была вызвана стрельба в южной части города? «Наверное, какая-то корова забрела в кусты, а ее приняли за меня», — решил Линмаус и направил лошадь напрямик к мрачному зданию тюрьмы.
План освобождения Тома он обдумал заранее. Многое в нем казалось ему сплошным безумием, повторить которое он никогда бы не отважился. Но важно было начать, а потом действовать, исходя из обстоятельств.
У фасада тюрьмы Линмаус увидел стойку, к которой было привязано восемь лошадей. По их длинным ногам он понял, что они отличные скакуны. Все кони стояли под седлами и в уздечках. На спинах двух из них Ларри заметил винтовки — охранники были вооружены, как отряд кавалеристов.
Чуть позже Линмаус разглядел их самих. Два темных силуэта маячили по обоим концам коновязи.
— Кто там? — рявкнул один из них.
— Да заткнись ты! — огрызнулся Ларри и подвел Фортуну к середине стойки.
— Здесь должно стоять только восемь лошадей, и ни одной больше! — недовольно воскликнул наиболее агрессивно настроенный часовой и направился к Линмаусу.
До его подхода Ларри успел спрыгнуть с лошади и привязать ее. Узел на поводьях он сделал слабым — крепко привязывать Фортуну не имело смысла, поскольку без команды хозяина она и так бы никуда не отошла.
— Эй! Кто такой и что тебе нужно? — грубо окликнул Линмауса подошедший часовой. — Или ты прислан нам в помощь?
— Помогать вам бороться со сном? С этим вы и сами справитесь, — в тон ему парировал Ларри.
— А мы и не спим. И кто ты, собственно, такой, чтобы задавать мне вопросы? Молокосос!
— Решил нарваться на неприятности?
— А ты? — гаркнул часовой.
— Убери-ка отсюда свою лошадь. Да побыстрей! — потребовал второй охранник.
— А что скажет на это шериф? Я приехал к нему, а совсем не для того, чтобы с вами пререкаться! — Говоря это, Ларри был отчасти прав. Но только отчасти.
Повернувшись спиной к охранникам, он направился к главному входу в тюрьму.
Линмаус был уверен, что изнутри она заперта на массивный железный засов, чей громкий скрежет на долгие годы врезался ему в память,
— Не следовало бы отпускать этого наглеца, — громко произнес за его спиной один из охранников.
— Да ничего, пусть себе идет! — буркнул второй. — Наверное, его позвал сам шериф.
— Возможно, но всех, кто приближается к тюрьме, мы обязаны задержать.
— Да, но он оставил нам свою лошадь. А что он без нее?
— Не знаю, но этого парня следует получше разглядеть. Кажется, я его уже где-то видел.
— Иди-иди, может, признаешь в нем Линмауса! — прыснул второй охранник, и оба заржали как лошади.
Шутка и вызванный ею смех усыпили бдительность ретивого охранника.
А Ларри тем временем поднялся на тюремное крыльцо, долбанул кулаком в дверь и, отступив на шаг, вынул из пачки цигарку.
Уверенность, с которой он действовал, окончательно убедила обоих часовых, что незнакомец не кто иной, как человек шерифа.
Прикуривая, Линмаус обвел взглядом площадь и увидел метнувшийся к магнолии силуэт ребенка. Через пару секунд мальчишка уже сидел на дереве,
За тюремной дверью сначала послышались шаги, а потом раздался голос:
— Кто там?
Существует два способа изменения голоса: один — говорить тихо, другой, наоборот, громко. Линмаус решил прибегнуть ко второму.
— Привет! Это ты, Цыпленок? — гаркнул он.
— Да, я, — раздалось за дверью. — А ты кто?
— Это ж я! — спокойно произнес Ларри. — Открой дверь.
— Ну да, ишь чего захотел! — огрызнулся шериф. — Чего надо?
— Я к тебе, дурья башка, с известием.
— С каким еще известием?
— С плохим.
— С плохим?
— Да, с жутко плохим.
— О ком?
— О твоем ребенке.
— О Джесси?
— Да нет, о Томми.
Линмаусу очень не хотелось упоминать имя мальчика, но он был вынужден прибегнуть к такому обману — надо же как-то заставить шерифа открыть эту проклятую дверь! Впрочем, и сам Энтони для достижении своих целей тоже частенько прибегал к самой наглой лжи. Это в какой-то степени оправдывало действия Ларри.
Ознакомительная версия.
