Доуди Саксон — единственная из всех, кто мог добиться успеха в жизни. Ей было лет семнадцать, может, девятнадцать, сколько именно — никто не знал. Сама Доуди на эту тему не распространялась. Высокая, с прекрасной фигурой она была необычайно сексуальной, умела петь и танцевать. А ко всему прочему Доуди была девушкой серьезной и уверенно стояла на ногах.
Вот таких людей вез он через зимний Вайоминг по дороге, которой не знал, в края, которых никогда не видел.
Стрелял Хили только в тире и не убил в своей жизни даже зайца; и под открытым небом никогда не ночевал.
До одиннадцати лет он жил в Ирландии в крытой соломой хижине, затем из отчего дома перебрался на окраину Дублина, а затем обитал либо в театре, либо в меблированных комнатах. Когда у него водились деньги, он ел в ресторанах, когда не было — голодал, но ни разу в жизни не приготовил себе ни завтрака, ни обеда, ни ужина.
Баркера послал сам Господь Бог. В первый же свой день в Хэт-Крик Хили познакомился с рослым, крепким мужчиной, одетым в пальто из бизоньих шкур. Держался новый знакомец приветливо и дружелюбно, поэтому собеседники, как правило, не замечали его острого цепкого взгляда. Баркер услыхал, что Хили расспрашивает о дороге к Олдер-Галч и Вирджиния-Сити в Монтане.
— Бывал я на этой тропе, — сказал он с улыбкой. — Тяжелая дорога…
— Как, по-вашему, мы доберемся? В фургонах?..
Баркер взглянул в окно.
— Обойдется в кругленькую сумму. Вам придется снять колеса и поставить фургоны на полозья. И нанять погонщиков, которые ориентируются на местности зимой.
Хили заказал выпивку.
— Нам необходимо туда добраться, — сказал он. — А средств у нас достаточно.
Баркер посмотрел на надписи на фургонах.
— О!.. Значит, вы Томи Хили? Из «Шоу Хили»?
Хили расплатился за выпивку золотой монетой.
— Если вы так серьезно настроены, — сказал ему Баркер, — я могу найти для вас погонщиков.
Никто из присутствующих не прокомментировал это предложение, только неприглядного вида старик резко поднялся и, смерив Баркера тяжелым взглядом, вышел из комнаты.
Баркер знал дорогу и мог нанять погонщиков. Неуверенность и сомнения сменились решительностью; Хили начал строить планы.
— Все будет в порядке, — уверял он своих спутников.
Вскоре появились двое погонщиков.
— На них можно положиться, — заверил Баркер. — Они и раньше на меня работали.
Один из них, Уайкофф — флегматичный поляк с глуповатой физиономией, сильный, широкоплечий, с большими натруженными руками и тяжелым подбородком. Второй, Арт Бойл, — стройный, востроглазый, насмешливый.
Погонщики не произвели на Хили должного впечатления, но Баркер сказал что беспокоиться тут не о чем. Найти зимой погонщиков для путешествия на север чрезвычайно трудно, а эти двое — отличные парни.
Хили не решился задавать вопросы, опасаясь выдать собственное невежество. К тому же Олдер-Галч — для него единственный выход.
И кроме того: если бы дорога была непроходимой, к чему Баркеру возиться с ними? Он знал, как туда добраться, и выразил желание сопровождать их. И все же Хили не покидали сомнения… Он мрачно глядел в окно, прислушиваясь к завыванию ветра.
В комнате раздался взрыв хохота. Хили почувствовал неловкость и какое-то смутное беспокойство. Лишь невозмутимость девушки, сидевшей рядом с ним, придавала ему силы. Впервые он осознал свою беспомощность — беспомощность горожанина вдали от городских огней и привычных звуков. Он ни разу не видел карты Вайоминга и лишь приблизительно представлял, где находится Олдер-Галч.
— Жаль, что он не едет с нами, — проговорила девушка.
— Баркеру он не понравился.
— Знаю. Возможно, он — преступник.
Хили поднялся и подошел к окну.
— Он все равно не поедет.
— Да, наверное, не поедет. Таких людей постоянно преследуют несчастья. — Дженис подошла к окну. — Не волнуйся, Том. Мы доберемся до Олдер-Галча.
В дверях, вытирая руки о посудное полотенце, появился Уилльямс.
— Некоторые ребята… — он осекся. — В общем, ребята спрашивают, не могли бы вы нам что-нибудь показать. Ребята заплатят. Соберут, кто сколько даст.
Хили колебался. Собственно, почему бы и нет?.. Все равно до утра им не уехать.
— Они заплатят, — уверял Уилльямс. — Они обещали.
— Вам придется освободить часть помещения, — сказал наконец Хили.
Он направился к двери. Остановившись, оглянулся на Дженис. Девушка смотрела в окно. Мельком взглянув в ту сторону, Хили увидел человека, пробирающегося по снегу к амбару. Это был Кинг Мэбри.
Том Хили снова посмотрел на Дженис, обратив внимание на выражение ее лица, потом — опять на Мэбри. Тот уже открывал дверь амбара — мужественный, сильный человек, знавший эту землю и уверенно по ней шагавший… Хили ощутил приступ ревности.
Он задумался. Ревность?.. К нему?
С неприятным ощущением пустоты в душе он уставился на пышущую жаром печку. Он влюбился… Влюбился в Дженис Райан.
Он стоял в одиночестве позади тесной кучки мужчин, смотревших представление, — высокий и стройный, чуть сутуловатый от езды верхом.
Оружия при нем вроде бы не было; однако он заложил большие пальцы за ремень, и у Дженис создалось впечатление, что рукоятка револьвера у него под рукой.
На лицо косо падал свет керосиновой лампы, висевшей на стене, отчего щеки его казались темными впадинами; глаза же находились в тени. Он так и не снял свою шляпу, только сдвинул ее на затылок. Он выглядел таким, каким и был на самом деле: мужественным и одиноким.
Последняя мысль пришла к Дженис неожиданно. Да, он всегда будет одиноким… Это его судьба.
Мэбри пускал в ход оружие. Таких мужчин Дженис еще не встречала. И тем не менее она с детства слышала рассказы о ему подобных. Глядела в щелку занавеса, сооруженного из одеял и вспоминала все, что слышала о таких людях, когда была маленькой девочкой, вспоминала истории о поединках и перестрелках, которые рассказывали взрослые.
Ей вдруг подумалось, что Кинг Мэбри чем-то напоминает ее отца: такой же строгий и спокойный, со смешинкой, затаившейся в уголках глаз.
Сейчас на импровизированной сцене выступала Мэгги, завораживающая зрителей своими душещипательными монологами и песенками о любви. Ее лицо, обрамленное крашеными белокурыми волосами, опухло, голос охрип от выпитого за всю жизнь виски и долгих лет на сцене; и тем не менее она очаровала этих мужчин, как не смог бы и Док Гилфорд.
Потому что в душе эти внешне грубые люди были сентиментальны.
Все ли?
Она снова посмотрела на Кинга Мэбри. Разве можно быть сентиментальным и убить одиннадцать человек?
Кто же он такой, Кинг Мэбри?
