Ознакомительная версия.
— Он хочет подкопить денег, чтобы жениться на Молли Бентон, — пояснил мальчишка.
— Да, верно. Ему действительно понадобятся деньги, чтобы жениться на ней, — поддержал разговор Эндерби, узнавая все новые подробности.
— Для женитьбы нужно много денег, — мудро высказался парень. — Молли и ее мама даже собираются держать постояльцев. Это, наверное, поможет собрать деньги для свадьбы. Но не знаю, где они найдут жильцов. Не так много людей ищут постоянное жилище здесь, в Грув-Сити. Ребята приезжают сюда и снова уезжают через пару дней. Хотя я уверен, Бентонам повезет. Молли такая милашка!
— Да. Она довольно привлекательна, — согласился Таг.
— А разве нет? Она самая лучшая из всех, кого я когда-либо встречал! Скажи, а как ты делаешь эти три петли?
— Покажу тебе этот трюк на днях, — пообещал Эндерби. — Как, ты сказал, тебя зовут?
— Я не говорил, но мое имя Томми Телфорд. Я сын Телфорда — владельца банка.
Мальчишка зевнул. Банк, вероятно, не представлялся ему чем-то важным в жизни.
На этом Таг Эндерби попрощался с новым знакомым и зашагал по улице дальше. Он узнавал все больше и больше о Рее Чемпионе. Любая информация ему пригодится. С каждым разом он все больше радовался тому, что согласился приехать в Грув-Сити и помериться силами с Чемпионом. Может, кто-то и считает такую работу грязной, но ему все представлялось совсем в ином свете. Никогда в жизни он не видел более рыжих волос, чем у этого Рея. Кроме того, в его голове и крепких плечах было нечто такое, что обещало трудную битву.
А Таг жил ради сражений, деньги для него были лишь скучной необходимостью. Их или имеешь, или нет. Вот и все. Они приходят и уходят, а хорошая драка во все времена вносит что-то новое в однообразное существование.
На следующем повороте Эндерби повстречал пастуха, переходившего улицу. Поинтересовался у него, где дом Бентонов. Сначала пришлось выдержать взгляд, изучающий шикарное одеяние Тага, но потом он все-таки получил требуемую информацию.
Все знают, где находится дом Бентонов, по крайней мере должны бы знать, говорил сам тон пастуха. Идешь вниз по улице и доходишь до трех дубов перед двором. Там же должна быть пестрая корова, привязанная к столбу. А еще у дома растет фиговое дерево и мельница слева, если стоять к зданию лицом, и сарай с решеткой внизу, и жимолость, проросшая сквозь доски, и жернова под фиговым деревом, а дальше забор загона. Словом, мимо такого места не пройдешь.
Таг Эндерби двинулся в путь. Действительно, после столь подробного описания было трудно миновать нужное место. Его целью был маленький домик с тремя окнами, смотрящими на веранду, протянувшуюся от угла до угла. Нависшие над ней ветви дуба образовали тенистую беседку. Она казалась маленькой и непритязательной, но в то же время прохладной и очень уютной.
Таг осторожно открыл калитку, проверяя, не скрипят ли петли под тяжестью железа, поскольку терпеть не мог подобные шумы — особенно неожиданные.
Затем он легкими шагами направился по тропинке, держась ближе к краю. Потому что посередине была галька, шуршащая под ногами, которая к тому же могла уколоть его через тонкие подошвы сапог. А Эндерби был чувствительным существом.
Легкий и бесшумный, словно тень, он поднялся по лестнице к входной двери. Никакого обзора. Сквозь мутное стекло просматривался лишь прямой коридор, деливший дом надвое. Такая же дверь в конце его выходила, по-видимому, на другую веранду. Дом Бентонов имел два входа.
— Эй, Молли! — заорал внутри мужской голос.
— Молли на кухне, взбивает масло, — прокричала женщина откуда-то из середины дома.
— Почему она вечно что-то взбивает, стирает? — пожаловался мужской голос. — Будто у меня в доме вовсе нет дочери.
Таг улыбнулся. Затем постучал в стеклянную дверь, и около нее тут же появилась девушка. Он сразу понял, что это и есть Молли. Даже через стекло было видно, что она красива. Ему вспомнился взволнованный голос Томми Телфолда.
— Это дом Бентонов, не так ли? — спросил Эндерби. — Я слышал, что вам нужны постояльцы.
— Да, — коротко ответила девушка.
— Я Таг Эндерби. В городе ненадолго. Вы мне позволите осмотреть комнату?
Как только она открыла дверь, его словно громом сразило. Особое предубеждение заставляло его сначала смотреть на цвет волос, и волосы девушки оказались рыжими! Но не огненно-красными, как у Рея Чемпиона. Их цвет был более темным, а на кончиках, куда падал свет, — почти золотым и светящимся.
И все же ее волосы несомненно были рыжими! Сердце Тага окаменело.
Девушка распахнула дверь и ждала, когда он войдет. Пришлось войти и осмотреть комнату. Она оказалась довольно большой. Вместительная двойная кровать с четырьмя высокими подпорками и железной рамой для балдахина. Неплохой коврик на полу, хотя и со стертым от многолетнего вытаптывания рисунком. На стене висело несколько семейных портретов — увеличенные фотографии.
Стены были просто белыми, без обоев, но комнату уже наполнили сумерки, поэтому белизна не слепила глаза. Два окна: одно напротив двери, другое выходило на фиговое дерево и жернова под ним. Под первым стояла удобная на вид кушетка. Косточки Тага будут поистине покоиться на ней, пока он будет наблюдать за сигаретным дымом, поднимающимся к потолку.
— Я снимаю эту комнату, — решил Эндерби.
Сказав так, он сразу почувствовал, будто всегда жил в этой комнате, будто здесь и вырос. Даже испытал соблазн порыться в памяти, чтобы откопать имена чопорных предков, чьи портреты висели на стенах. Посмотрел на письменный стол, потом на полку с книгами. Как и все лентяи, он любил читать. И как многие особо ленивые, читал с мудрой осмотрительностью. Ибо только по-настоящему ленивые не желают тратить силы и глаза на то, что окажется нудным или дешевым. Преуспевающий делец, например, способен поглощать псевдолитературный мусор, как мощная машина, чтобы заполнить несколько свободных часов или чтобы разгрузить мозги. Праздный же любитель живет своей жизнью, проплывая мимо слов, так тщательно подбираемых другими.
Эндерби едва сдержал зевок. Он чувствовал, что мог бы жить здесь месяц в таком же бездействии, как медведь, спящий зимой в берлоге.
— Да, я снимаю эту комнату, — повторил он твердо.
— А столоваться будете? — спросила хозяйка.
В голосе девушки слышалась какая-то странная интонация. Он посмотрел на нее и встретился с очень необычными глазами. Они были удивительно ровного голубого цвета — ни намека на лазурь, ни искорки, лишь чистые однотонные мазки. Интересно, может ли солнечный свет озарить их, отражается ли в них хоть какое-нибудь чувство? Кожа у девушки была белая и тоже без какого-либо оттенка. Чистое молоко. Ни капли розового на щеках. И при этом она выглядела совершенно здоровой.
Ознакомительная версия.
