Перевернув мушкет, я выстрелил во вторую голову, которая появилась над стеной футах в двадцати от меня — я едва смог ее разглядеть в темноте.
А дальше началась рукопашная, и это была нелегкая схватка. Троим сенекам — как оказалось, это именно сенеки, — удалось перебраться через стену. Одного мы застрелили, когда он спрыгнул на землю уже внутри форта, второй был заколот шпагой.
Что происходит за пределами моего поля зрения, я не представлял. Не время было вертеть головой по сторонам. Прямо передо мной стену перескочил крупный индеец, гибкий, великолепной наружности мошенник, насколько я мог судить в темноте. Не успел он коснуться пятками настила, как тут же бросился на меня с ножом в руке.
Мушкет мой был разряжен, и я бросил его на доски. Вытащить пистолет из-за пояса я не успевал, а он надвигался быстро, держа нож в опущенной руке. Резким ударом ладони по запястью я сбил его руку в сторону, тут же поймал это запястье, поставил подножку и опрокинул его на галерейку.
Он сильно ударился, но мгновенно вскочил и снова двинулся на меня, только теперь осторожнее. Я мог бы вытащить пистолет, но у него такого оружия не было. И потому я выхватил свой нож — нож из Индии, подаренный мне отцом в давние времена. Индеец сделал удачный выпад, но я его парировал и тут же сам ткнул ножом вперед. Он кое-что понимал в драке на ножах, но о фехтовании не знал ничего, и кончик моего ножа чиркнул его по запястью.
Он резко отскочил назад с залитой кровью рукой, сразу же извернулся и нырком бросился на меня, чтобы поймать за ноги. Мое колено взметнулось кверху и перехватило его в полете, попав в висок. Силы толчка оказалось достаточно, чтобы перебросить его через край.
Он упал с высоты десять футов, однако приземлился на ноги и устоял. Немедленно бросился обратно, и мне пришлось прыгнуть на него сверху. Он шарахнулся назад — но слишком медленно, я обрушился на него, опрокинул на землю, а сам тут же вскочил, чтобы продолжать схватку, — и двинул его кулаком под подбородок.
Он зашатался. Кулак достал его хорошо. Я нанес еще два удара, один за другим. Он совершенно не был знаком с боксом, и от удара под ложечку ему стало плохо. Следующий удар повалил его на землю. Я сгреб рукой многочисленные ожерелья у него на шее и сильным рывком шмякнул его о ворота.
Он грохнулся с чудовищной силой, и я решил, что он потерял сознание. Я нашел на земле его нож.
В небе появился первый свет далекого еще утра, и теперь я видел его ясно. Он успел подняться и кинулся наутек. Я перехватил нож и метнул в него, крикнув:
— Эй, ты забыл!
Он развернулся и поймал нож в воздухе, словно это был просто мяч.
— Я принесу его обратно! — крикнул он на бегу.
На мгновение я остолбенел, глядя ему вслед. Он кричал по-английски!
— Погоди! — заорал я, но он уже исчез.
С моим выкриком бой закончился, и я медленно пошел по кругу, обходя стены. Кейн получил стрелу в предплечье, Черный Том Уоткинс — тяжелую ножевую рану. На Джереми не было ни царапины, зато на мне, как оказалось, целых три отметины — небольшая колотая рана и две резаные, поверхностные, но они могли оказаться неприятными, если вовремя не обработать.
Мы считали, что у них убиты трое, но они унесли тела с собой, так что наверняка мы не знали.
Но нападение было отбито не нашими усилиями. Как оказалось, в самый разгар боя налетели Кин, Янс и дюжина катобов во главе с Уа-га-су; словно буря, ударили они в спину нападающим и переломили хребет атаке.
Мало того, Кин и Янс приехали верхом, на лошадях!
Как быстро катятся годы! Как одиноки ночи!
Наконец-то я иду на запад, через голубые горы, в те земли, что лежат за ними, — и как долго я мечтал об этом! Какое бессчетное число раз глядел я с тоской на эти горы, дымчатые на фоне неба!
К нам вернулся Пим Берк, хоть может и ненадолго. Его дама оказалась не только прелестной, но и бесчестной. Она утащила его изумруд и все золото, что у него было, и сбежала на корабле, ушедшем в Англию, чтоб ей пусто было!
Но он вернулся, и я этому рад и благодарен судьбе. Он побудет у нас совсем немного, потому что возвращается на побережье, чтобы устроить гостиницу в одном новом городке. Это занятие по нему, он с ним хорошо справится.
Джон Куилл съездил в Уильямсберг, чтобы сделать заявку на свой участок земли. Он оформил свою землю здесь и другой участок, на реке Човон, и уговорил Джереми сделать то же самое.
Кин и Янс снова отправились за горы, держась индейской тропы, протоптанной ногами столетий, уходящих туда. Скоро я встречусь с ними, ведь я наконец иду в те края.
Джубала мы не видели вот уже два года. Он бродит где-то там, за великой рекой, о которой говорил Де Сото, где-то за обширными равнинами, протянувшимися там в сторону заходящего солнца, и, думается мне, не остановится, пока не дойдет до сверкающих западных гор своей мечты, — и это мне понятно, ведь я сам тоже шел за своей мечтой о горах. И так должно быть с каждым новым поколением, ибо люди должны всегда смотреть на горы и всегда стремиться перебраться через них.
Тропы будут отмечены их мертвыми телами, трава напитается их кровью, но все же кто-то прорвется, кто-то построит, кто-то вырастит…
Брайан изучает законы в Судебных Иннах[39] в Лондоне, стал приятным джентльменом — так люди говорят. А Ноэлла теперь молодая английская леди, красавица и девушка с твердым характером. Отличная наездница, элегантная танцорка. Вспоминает ли она когда-нибудь наши голубые горы? Скучает ли по своему отцу, который помнит ее маленькие ручки у себя в волосах, первые слезы у нее на глазах, смех, всегда готовый сорваться с ее губ? Когда Уильям умрет, наш старый участок в Фенланде достанется ей.
Мы пишем друг другу, наши письма пересекают океан на «Абигейл» и других кораблях. И еще я продолжаю торговлю с Питером Таллисом.
А Саким, наш учитель, наш врач, наш друг… однажды дошла до нас весть из его родной земли, не знаю уж, что это за весть была, но он пришел ко мне попрощаться — и отправился в путь прежде, чем солнце успело взойти следующий раз.
И вот теперь я, Барнабас Сэкетт, больше уже не молодой человек, хоть еще и не совсем старик, отправился в дорогу, снова на запад. Вместе со мной едет Черный Том Уоткинс. Мой старый спутник из болотного края едет сейчас по высоким хребтам, где ждет ветер. Под конец, когда Джереми совсем уже собрался ехать, Лила не согласилась — и в первый раз он ее послушался.
Сейчас из долин поднимаются тени, новая ночь подбирается к нам ползком. Весь день мы ехали по тропе, проложенной бизонами, которые огибают контуры холмов и, кажется, всегда находят самый легкий путь.
