Уроборос - ZaNo

Какая глупая смерть…

Жаль, что я не смог выбрать другую. Страх и паника окутали лица снующих вокруг меня людей; кто-то снимает на камеру мобильного телефона, кто-то вызывает скорую. Гул большого города затихает, как и его серые краски.

Меня сбила машина. Да, так просто. Я никогда не торопился жить, но посчитал, что ожидание зеленого света слишком утомительно, чтобы тратить на него время. Откуда мне было знать, что водитель белого фургона будет настолько поспешен. Удар, полет, снова удар… Боли не было, не было и образов прошлого, хотя какие там образы…

Дело в том, что меня оставили у дверей детдома без записки и каких-либо вещей. Лето только вступило в силу, оставив позади весну, сотрудники детского дома прикинули мой возраст и коллективно придумали имя. С этого времени началась история Константина Алексеевича Смирнова. Мальчиков редко забирают новые родители, тем более с такой заурядной внешностью и посредственной тягой к знаниям как у меня. Учился я откровенно так себе, и никаких увлечений кроме спорта не имел. Тренировки по самбо стали единственной отдушиной в то время, поэтому и конфликтов с другими детьми не случалось, а друзей среди них мне так и не удалось найти. К восемнадцати годам я покинул приютившие меня стены и отправился в вольное плавание. Этот период моей жизни был совсем непрост.

Государство было обязано выделить мне жилье, однако не я один претендовал на него, ожидая в длинной очереди. Поэтому первые пару лет я жил у знакомого по спортивной секции. Слава (так звали моего друга) помог мне со всем: помог с работой и полезными знакомствами. Он был увлеченным ролевиком и в свободное время устраивал а-ля средневековые баталии с единомышленниками. Началось всё с деревянных палок, эльфийских ушей и луков и дошло до турниров и посещения масштабных фестивалей. На одном из которых он мне и сказал:

— Костян, тут ребятам кузнец нужен, не хочешь поработать? Деньги платить будут, не большие, конечно, но точно не обидят! — сказал он, опрокидывая в горло пинту медовухи.

— Кузнец? Из меня? — с недоверием спросил я.

— Ну да, сначала будешь там подсобку делать, потом, если понравится ковать научишься!

— Ну да, можно, так хоть какую-то пользу принесу, — вздохнул я. — Может и правда получится что-то.

Так я начал работать в кузнице, где мои коллеги занимались реконструкцией военного вооружения. Если коротко, то они делали все: от мечей до кирас. Через лет пять я мог изготовить любые заказы, правды ради, они не были произведением искусства, но качество имели неплохое. Шло время, и к сорока годам я добился признания и стал одним из лучших кузнецов моего направления, по крайней мере в России. Славка стал неплохим предпринимателем и организатором различных фестивалей. Мы работали с ним сообща. Удивительно как наша дружба сохранилась и пронеслась сквозь года. Я никогда не чувствовал, что лишен семьи, ведь у меня был такой друг. Но ни жены, ни детей завести не успел, хотя и желания не было.

Итак… последние секунды я проводил в мыслях о том, что жизнь моя в целом была напрасной. Появился из ниоткуда и уйду в никуда, не оставив после себя ничего кроме кузницы. Воздух в последний раз покинул мою грудь, я закрываю глаза…

…и открываю от яркого света! Мелькание цветов как в калейдоскопе, в ушах звон…я чувствую, как мое тело что-то держит в воздухе, не могу сфокусироваться…

— Af hverju er hann ekki að gráta? [1]

Среди шума мой мозг вычленил какую-то фразу на незнакомом языке. Я и подумать не мог, что в наших неотложках работают иностранцы. Приложило меня знатно, судя по тому, что кроме цветных бликов видеть ничего не могу. Может наркоз вкололи, и это его действие?

— Brjóstagjöf, frú. [2]

Да, точно наркоз, надели маску и что-то вливают. Сознание начало мутнеть, глаза закрываются…Может еще поживу?

Это похоже на какую-то шутку. Младенец?! Это невозможно! Я могу понять, когда человек считает себя Наполеоном, но грудным ребенком? Не знаю, что со мной сделали, но и знать не хочу. Где мое тело, где я нахожусь?!

Ох… Не знаю, сколько прошло времени, с тех пор как я оказался здесь. Большую его часть я проводил во сне. Вскоре зрение прояснилось. Надо мной свисали какие-то корешки, таблички с узорами и пучки трав. Выше был бревенчатый потолок. Приглушенный свет исходил от тлеющих лучин и тускло мерцающих свеч, а воздух давил тяжестью закрытого помещения. Очень часто я слышал гвалт извне и разговоры на том же неизвестном языке. Некоторые слова я разбирал, будучи кузнецом и любителем ролевых баталий. Я знал некоторые фразы на датском, норвежском и исландском, но этот язык был немного другим.

Когда я проснулся в очередной раз, над колыбелью стояла… Даже не знаю, ведьма? Она не походила на страшенных киношных «баб-яг», но при этом тяжелый взгляд этих зеленых глаз, которые смотрели будто сквозь меня, немного пугал. Сложно назвать ее возраст, но ее волосы были седы, хотя лицо выглядело молодо. На ней было зеленое платье, обрамленное вышитыми узорами, в которых я увидел скандинавские руны (да я и сам такие наносил на мечи и доспехи), тонкую шею охватывали бусы и оберег с руной Беркана [3]. А у ее ног терлась огромная пушистая кошка. Целительница-повитуха? И что это означает?

Меня сбила машина, просыпаюсь младенцем в обществе скандинавской знахарки? Если это сон, то мне пора уже проснуться…Она подняла меня на руки, и я увидел, где нахожусь. Моя колыбель стояла справа от большой кровати, к резным стенам были прикреплены различное вооружение и пестрые ткани, а перед кроватью находилась деревянная ширма, через которую я увидел все остальное пространство. Мы зашли за ширму, туда, откуда слышались голоса. И оказались в большом помещении с пылающей по центру жаровней, выложенной из дикого камня, слева и справа от которой стояли длинные столы и лавки вдоль комнаты. А дальше, ближе к стенам, ютились узенькие шхонки. Неужто «медовый зал» [4]? За лавками сидело несколько десятков сплошь бородатых мужчин. Все разговоры умолкли, как только повитуха вошла в зал. С обратной стороны ширмы громоздилась еще одна высокая лавка, занятая женщинами. Мы прошли дальше и остановились посреди зала. И справа от себя я услышал