помню.
Пожалуй, денег для лиц, удостоенных медалей я давать не стану. Зато у них будут льготы для поступления в высшие учебные заведения (и у их детей, если что!). Какие еще льготы могут быть? А, можно еще для тех, кто удостоен награды, назначать прибавку к пенсии. Пенсии по возрасту в этой реальности есть. Кстати, пенсионный возраст мужчины здесь тоже, как и у нас — шестьдесят пять лет. Это на предприятиях. В сельском хозяйстве пенсий нет. Ладно, после войны введу. Но только для тех, кто является наемным работником. Землевладельцев, которые у нас еще и земледельцы, это не коснется.
А вот для женщин пенсионный возраст не предусмотрен, потому что не полагается женщине работать.
Итак, нужен указ о пенсиях для рабочих, получивших травмы на предприятиях, а еще пенсии семье по потере кормильца. Для военнослужащих все это предусмотрено, а для крестьян и рабочих отчего-то нет.
Итак, производственная травма, повлекшая за собой утрату здоровья, приведшая к нетрудоспособности кормильца, обеспечивается со стороны государства пенсией в размере… Какой размер? Надо думать. Вот, убей бог не помню стандарты моего времени. Первая группа инвалидности, вторая, третья. Впрочем, а чего я сам думать стану? Моя задача — задать общее направление, а детали пусть обдумывают медики и юристы. Напишу записку для юристов, пусть они проводят консультации, а уже на основе всего этого составят проект указа.
И пусть продумают — в каком случае пенсию не стоит платить? Например, если работник явился на предприятие пьяный, сунул руку в работающий станок, он заслуживает пенсию? Пожалуй, что нет. А заодно наказывать мастеров, которые допустили такого работничка в цех, охранников, которые не остановили «трудягу» прямо на проходной.
Итак, работяга безрукий, без пенсии и без возможности работать. Вроде, его вина. А если у него семья, малые дети? Дети-то в чем виноваты? Не будь войны, какую-нибудь работенку бы ему отыскали, а сейчас?
Нет, определенно не придумаю, да и времени нет, пусть юристы обдумывают. Думать за всех — так мне и «думалки» не хватит.
В мой кабинет, постучавшись, вошёл Трофим. В руках его был поднос с кофе, который я ранее просил принести. Только стоило ему переступить порог, как он в нерешительности застыл, округлив глаза. Я не сразу понял, в чём дело и хмуро посмотрел на него. Затем краем глаза увидел парившее в воздухе и медленно вертевшееся вокруг своей оси пресс-папье.
Да, заигрался. Костяная фигурка, подаренная Фаруком Омаром, то есть, Омаром Фаруком, в форме слона, тут же упала на стол. Надеюсь не раскололась.
София помогла мне разобраться с ещё одним даром, которым одарила меня природа, чья-то кровь или ещё невесть что. Правда, я еще не до конца им овладел. Мог держать что-то в воздухе, или отбросить мощным импульсом. А вот просто перемещать предметы пока не получалось. Но я не жаловался и конечно же не мог оказать себе в удовольствии поиграться с телекинезом.
Трофим наконец нашёлся, поставил чашку с кофе передо мной на стол и, то и дело оглядываясь на меня, покинул кабинет.
Я же сейчас думал о том, как разрешить чуть ли не важнейший вопрос Вселенной — пить или не пить.
Когда началась Первая мировая война, одновременно с Манифестом, гласящим, что мы теперь в состоянии войны и обязаны защитить братские народы на балканском полострове, Николай II объявил ещё один указ о введении сухого закона. В 1914 году был печальный опыт Русско-японской войны, когда призывники, которые должны были встать в ряды армии, перед отправкой в расположения напивались до чёртиков. Во многих регионах призыв был попросту сорван в связи с невозможностью транспортировки солдат. Не стоит забывать, что Россия — страна огромная и это накладывает логичную проблему с качественными дорогами. Транспорт ходил очень плохо. Доставить новобранца в часть итак целое приключение, а доставить пьяного новобранца просто невозможно. Особенно если этот новобранец ничего не соображает и еле стоит на ногах или и вовсе сопротивляется. С другой стороны, продажа водки — это огромный источник дохода для бюджета. Ведь практически все ликёро-водочные заводы принадлежат государству. По умному — монополия государства. Но и здравый смысл никто не отменял. Денег-то мы заработаем, но нанесём потенциальный ущерб будущим войскам.
Но против «сухого закона» нашлись свои хитрости. В ресторанах продавалась все та же водка, подкрашенная чем-то, но называлось это «напиток желтый», или «напиток красный». формально — не подкопаешься.
К слову, большевики, придя к власти после императора, сухой закон тоже не отменяли. Но было здесь иное побочное действие, как следствие, последовал буйный рост самогоноварения. Правда, историки отмечают, что еще одним фактором самогоноварения стала продразверстка. Крестьяне предпочитали сгноить зерно или картошку, выгнать из него самогон, чтобы не сдавать за бесценок. В итоге все так же пили, только государство оставалось не у дел. А вот когда начался НЭП и государству срочно понадобились огромные деньги на развитие промышленности, правительство опять вернуло водку в продажу. Восполнять бюджет-то надо. Вот и вспомнили, что алкоголь — один из самых удобных и приятных для населения источник сбора денег.
По докладам Кутепова, мобилизация шла в штатном режиме. Пьяный новобранец был скорее исключением из правил, чем системой.
Немного подумав, решил, что здесь весь вопрос не только в ответственности но и в мотивации подданных. Если в русско-японскую войну моего времени люди не видели смысла идти на фронт, то сейчас, понимая, что каждый солдат будет защищать свою родину от нападения супостатов, новобранцы ответственно относились к своей роли и сами рвались в бой, чтобы отстоять честь страны. Не боялись ничего, и не нужно было им заливать в себя литры алкоголя для подогрева смелости.
Конечно, не обходилось без стандартных традиционных ста, а то и двухсот грамм, но без фанатизма. До поросячьего визга никто не напивался. Люди относили к своему долгу более чем серьезно и спешили скорее пройти курс молодого бойца и отправиться на фронт. Причём каждый рвался на передовую, чтобы лично надавать немцам и французам по их самодовольным мордам.
Я припомнил, как-то был случай в Череповецком уезде, ещё во время Первой мировой войны моего времени. Призывники, которых привезли на железнодорожный вокзал и оставили на время без присмотра, так напились, что начали буквально поднимать вокзал на уши, задирать местных жителей, устраивать дебоши. Чтобы успокоить их, явились два жандарма для наведения порядка. Жандармы, как ни странно, призывников успокоить смогли, провели с ними воспитательные (душевные) беседы, после чего все сели
