стал недосягаем. Тамплиеры словно утеряли ту цель, ради которой и был создан их могущественный орден. Плоды нечеловеческих жертв были уничтожены одним ударом.
Однако после потери Иерусалима орден тамплиеров, подкрепленный новыми членами, прибывшими с Запада, перенес свою главную резиденцию в крепость Аккон. Эти отважные рыцари вместе с госпитальерами продолжали сопротивляться неизбежному, они оставались единственной защитой немногих живших еще в Палестине христиан. Хотя геройское мужество фанатичных борцов за веру оставалось все тем же, как и в светлые для крестоносцев дни, но соперничество двух орденов за пальму первенства исключало возможность эффективной совместной деятельности. Вследствие всего этого дни храмовников и госпитальеров в Палестине были сочтены. И когда в 1291 году блестящий Аккон – последний оплот христиан на Востоке, неисчерпаемый источник богатства, – попал в руки сарацин, тамплиеры покинули Сирию и удалились на остров Кипр. Святая земля была окончательно утеряна. И тогда на совете ордена было принято решение вернуться на свою западную родину.
Там, среди своих владений, рыцари могли, как им казалось, почувствовать себя в полной безопасности. Ведя спокойный образ жизни, они собирались обдумать, по какому пути им следовало вести своих братьев в будущем. Папа Клемент V неожиданно пошел навстречу их тайному желанию; он вызвал к себе Магистра Жака де Моле как будто бы для того, чтобы обсудить возможность нового крестового похода. В 1306 году Моле немедленно собрался в путь в сопровождении всего своего совета и шестидесяти самых уважаемых рыцарей и отправился во Францию, где ордену принадлежали огромные владения, неподвластные королю. Моле взял с собой всю орденскую казну, состоящую из 150 000 золотых и из тюков серебра, которые могли нести десять мулов.
В тот памятный летний день Великого Возвращения тамплиерам понадобилось немало времени, чтобы обсудить порядок, в соответствии с которым рыцарям следовало войти на малознакомую им территорию. Вместо открытого врага в лице сарацин им предстояло встретиться с куда более коварным и сильным. Каждый понимал, что появление в Париже такого количества вооруженных рыцарей, не считая слуг-эфиопов и мулов, груженных орденской казной, следовало подготовить надлежащим образом. Как-никак, а тамплиерам приходилось вступать на территорию короля, который еще совсем недавно так легко и бесцеремонно расправился с их могущественным покровителем Папой Бонифацием VIII. Уже давно до Бонифация VIII начали доходить слухи о том, что во Франции духовенство стало облагаться большими налогами и что король распоряжается так, как будто бы “на свете не существует Папы”. Папа резко выступил против короля, запретил ему взимание с духовенства налогов и вызвал в Рим некоторых прелатов, чтобы с ними обсудить меры борьбы против королевской политики. В ответ на это во Франции был воспрещен вывоз золота и серебра за границу и были созваны представители разных сословий, с тем чтобы они поддержали “авторитет” короля в его борьбе против “чрезмерных притязаний” папства. Тогда Бонифаций VIII издал знаменитую буллу “Unam Sanctam” (18 ноября 1302 г.), в которой говорилось, что существует единая святая католическая церковь, которая имеет лишь одно тело и одну главу – Христа, и его наместника на земле – Петра и преемников последнего на папском престоле. Во власти Папы находятся два меча: “один, подчиняющийся другому, светский – духовному”. “Духовная власть, правда, передана человеку, но она не человеческая, а божеская, и кто не повинуется ей, противится воле Господней и подлежит принудительному спасению”. Решительный тон Бонифация VIII объяснялся отчасти тем, что французский король в это время потерпел поражение в борьбе с Англией и Папа надеялся на его вынужденное смирение. Он также рассчитывал и на то, что в лице Альбрехта Австрийского, которому Папа предлагал корону Римской империи, ему удастся найти мощного союзника. Новому императору надлежало, по указанию Папы, “стоять на страже созданного Богом порядка”. Отныне французский король – уличный мальчишка, который забывает, что Папа – это тот, кому Христос сказал: “Управляй народами лозою железною и разбей их, как сосуд глиняный”. Французы этого заслуживали, так как, по словам Папы, они “собаки”. Но расчет Бонифация VIII оказался ложным. Альбрехт вовсе не собирался вступать в конфликт с французским королем. Филипп Красивый в свою очередь не собирался прощать Папе подобных обид. Государственный совет Франции по инициативе ближайшего советника короля – Гийома Ногаре обвинил Бонифация VIII в том, что он противозаконно занимает папский престол, и вынес решение о немедленном созыве церковного собора, который осудил бы Папу как еретика, симониста и преступника.
По поручению Филиппа Красивого Ногаре отправился в Италию, организовал противников Папы в небольшой отряд, подкупил многих и вместе с двумя кардиналами, которых Бонифаций VIII преследовал по личным мотивам, настиг Папу в его резиденции – Ананьи, арестовал и избил его. Однако в Ананьи начались манифестации “против иностранцев”, а вскоре из Рима прибыли для спасения сошедшего с ума Бонифация VIII 400 всадников, с которыми 86-летний Папа перебрался в Рим, где через месяц (11 октября 1303 г.) умер.
Начались долгие поиски кандидата в Папы. Общая растерянность привела к тому, что избран был безвольный монах Бенедикт XI (1303–1304), который должен был все и всех простить, за исключением Ногаре и некоторых других “прямых виновников чудовищного преступления, совершенного разбойниками”. Однако “разбойники” не предстали перед судом, ибо некий молодой человек, одетый в монашеское платье, предложил Бенедикту XI от имени одной аббатисы несколько свежих винных ягод, от которых тот и умер.
Снова начались лихорадочные поиски нового Папы. В течение 11 месяцев велась борьба вокруг кандидатов. Филипп Красивый взял инициативу в свои руки. Отныне он сам собирался руководить политикой Папы. По его настоянию понтификом был избран никому не известный гасконский прелат Бертран де Го, который и стал Папой Клементом V. Он и пригласил де Моле в Париж. Получалось, что помимо Святой земли храмовники к этому времени утратили и покровительство самого Папы Римского. Как самостоятельное государство, но только потерявшее собственную территорию в кровопролитной войне, тамплиеры не подчинялись никому в христианском мире, кроме понтифика, но и он в лице Клемента V полностью находился во власти французского короля. Орден стал напоминать колосса на глиняных ногах. Все говорило о возможной ловушке. Только слепой не видел опасности, но слепых в ордене обычно отправляли на покой, и за ними следил особый попечитель. К управлению немощные братья не допускались. Въезд в Париж становился политическим событием огромной важности.
В палатке Магистра помимо членов совета присутствовали и шестьдесят рыцарей самого благородного и знатного происхождения. В течение нескольких часов заседали тамплиеры, и надежная
