— Вы, наверное, знаете, что в Москве я заканчивал работы над этим злополучным «Облаком», — ну, тем самым «Облаком», которое было засекречено и в институтских документах называлось «Облаком подавления духа». Здесь мне удалось добиться задуманного, я приступил к испытаниям, и вот результат: был человек и весь вышел. При опытах допустил оплошность — вырвалось оно из рук, это «Облако», и — шарахнуло. Пятнадцать сотрудников, по большей части русских, отправлены на материк, лежат в военном госпитале, а я вот здесь перемогаюсь.
Старик хотел налить себе в стакан сока, но руки его тряслись и он чуть не выронил графин. Борис подхватил его и разлил по стаканам напиток. Он пытался вспомнить, что это за «Облако», над которым работал в Москве Арсений Петрович, но на ум ничего не приходило, и он сейчас думал о том, а какое же отношение к этому «Облаку» имеют его собственные работы и что знает о них Арсений Петрович? А если он знает всё, или почти всё, то какие надежды возлагает на него старый учёный? Зачем–то же он выдернул его из станицы Каслинской?
Пока все эти вопросы оставались для Бориса открытыми.
Арсений Петрович продолжал:
— «Облако» я нашёл, и есть пушчонка для его зажигания, но оно крохотное, поразило вот только нас, сотрудников лаборатории. Дело теперь за созданием математической модели. Только математика способна превратить «Облако» в тучу, а пушчонку в надёжный миниатюрный аппарат. Миниатюрный! — вот что важно. Такой, чтоб ты сидел в зале на каком–нибудь съезде или конференции и незаметно для других мог точечным ударом выщелкивать бесовские силы, а если нужно, то и поразить весь президиум. Помнится мне, как ты занялся примерно этой же темой, и будто бы уже чего–то достиг, но я сейчас ничего не помню, и ты меня прости. Помню только, что ты устремился в физику, штудировал книги и статьи по физико–химии, наконец, полез и в математику. Я и сам посылал тебя в Ленинград к Зубову, и каким окрылённым ты от него вернулся. Директор на секретном совещании нам сказал: «Метод математического анализа помог Простакову довершить своё открытие». Арсений Петрович посмотрел на дверь и приглушённым голосом, почти шепотом, стал говорить:
— О вашем открытии никто здесь ничего не знает. О нём молчок. Будем, как рыбы, хранить вашу тайну. Что же до тайны моего открытия, то им её не узнать по той простой причине, что после того, как я попал под собственное «Облако», я её и сам забыл. «Облако», кроме всего прочего, отшибает ещё и память. Но, может быть, это и к лучшему. Не знаю, не знаю, но… может быть, к лучшему. Дай–то Бог, дай–то Бог.
Эта пространная тирада неприятно поразила Бориса. Он подумал: «Если тайну кто–то знает, она уже не тайна». Впрочем, тут же и решил: «Какая же может быть тайна в условиях института, где восемьдесят процентов сотрудников были евреи? Думать теперь надо лишь об одном: как бы не попал открытый мной прибор воздействия на гипоталамус в руки врагов. Но это уж будет зависеть от меня. Лишь бы ко мне не применили какой–нибудь варварский ”детектор лжи“. А такие приборчики у американцев имеются».
Арсений Петрович предложил Борису поехать с ним в лабораторию и уж поднялся со своего места, сделал несколько шагов к выходу, но вдруг схватился за руку Простакова, едва слышно простонал:
— Плохо. Мне плохо… — повис на руке Бориса, обмяк и едва слышным голосом говорил: — Там, в лаборатории, в столе — бумаги. Много бумаг, и все они для вас.
И как раз в этот момент к ним подошла Драгана и помогла Борису донести старика до дивана. Девушка по радиотелефону вызвала врачей, и они через несколько минут явились. Сделали больному укол и на носилках отнесли в машину. Растерявшийся Простаков смотрел на Драгану: «Что же нам делать?» А Драгана, предложив Борису следовать за ней, говорила:
— Ничего. Очередной приступ. Его, наверное, повезут на материк в военный госпиталь.
И вправду: через несколько минут в небо поднялся вертолёт и взял курс на материк. А Борис и Драгана подъезжали к трёхэтажному зданию барачного типа, стоявшему на краю скалистого мыса. Оно, это здание, точно корабль, устремлялось в океан.
— Арсений Петрович говорил мне о каких–то бумагах. Они лежат в столе.
— Лежали в столе, но он забыл о своём распоряжении, которое сделал мне недавно: спрятать бумаги в моём сейфе. Я их собрала в одну папку и отвезла к себе домой. Это очень важная папка, и вы её получите. Но для начала я бы хотела посвятить вас в наши дела.
На длинном бронированном автомобиле в сопровождении двух машин поменьше они выехали на дорогу, огибающую остров по берегу океана. Потом им открылся невысокий холм, где в тени южных декоративных деревьев, блестя мраморными колоннами у входа, стоял небольшой трёхэтажный дом цвета не бросающейся в глаза охры. Вошли в гостиную на первом этаже, и отсюда Драгана повела Бориса на второй этаж, где в угловой комнате располагался кабинет хозяйки. Достала из сейфа папку, раскрыла её и не отдала Борису, а оставила на столе. Перебирала пальцами листы, о чём–то думала. Потом устремила на Бориса свои тёмно–синие глаза, тихо и неуверенно заговорила:
— Я так думаю, Арсений Петрович заляжет надолго, на два–три месяца, как уж не однажды бывало. Я попробую ввести вас в курс наших с ним дел. Я говорю: наших, потому что у нас хотя и работала целая лаборатория, но все–то секреты он доверял только мне. Он говорил, что там, в Москве, вы нашли средство воздействия на гипоталамус, научились управлять потоком нейронов, подавлять в человеке агрессию, злобу, жадность и другие порочные страсти. В основе нашего проекта заложены те же манипуляции с электронами, но только от нас требуется нечто большее: вышибать из головы волю, превращать человека в бессловесную овечку. Ну, а если проще сказать: у вас в Москве вы знали своего учителя цветущим, здоровым, а здесь после первого же испытания нашего «Облака подавления» он стал таким, каким вы его увидели. Но учитель мне говорил: «Я скоро поправлюсь и стану прежним». Таково свойство «Облака», оно действует на время, но я боюсь, что это время протянется долго, и те ребята, которые вот уже полгода лежат в военном госпитале, они тоже не скоро оттуда выберутся.
— А почему это «Облако» розовое?
— Возникает эффект свечения. Природа его нам не вполне известна.
— Ну, так и что же? Выходит, вы решили свою задачу, вы нашли это самое «Облако». Зачем же меня сюда звали?
— От старика требовали описания открытия, технических обоснований механизма действия «пушки», выстреливающей пучок электронов, а затем, как я слышала, превращения «Облака» в тучу, то есть создания такого оружия массового поражения, которое бы не загрязняло природную среду, оставляло бы нетронутыми города, заводы. Наконец, наше оружие не отнимает жизнь у человека, а лишь на время подавляет его волю и энергию. Америка сейчас создаёт мини–атомные бомбы для точечных воздействий, но было бы лучше, если бы она, кроме этих мини–бомб, имела ещё и наше «Облачко».
