Эти воины захватили огромную территорию от Корка до Антрима, распахали ее под посевы и застроили замками, мельницами и городами. Здесь, на плодородных землях востока, они осели на века, оттеснив коренных ирландцев на дикий гористый запад. Все эти годы клан де Бургов лишь укреплял свою власть и влияние, пока они не достигли вершины своего могущества при сэре Ричарде. Но казавшийся незыблемым порядок вещей изменился. Ирландцы перешли в наступление. На границах началась настоящая война, и местные вожди объединялись против англичан на всех фронтах. Власть захватчиков пошатнулась вместе с экономикой, которая не выдерживала все возрастающих аппетитов короля Эдуарда.
«Какая горькая ирония, — думал Ольстер, — смотреть на мир с высоты блистательного положения, которого я достиг, и видеть перед собой только путь вниз, в упадок и хаос». Он повернулся к казначею.
— Строительство нового замка в Баллимоте истощило мои ресурсы. Кроме того, учитывая исход многих наших соотечественников, неспособных защитить себя от ирландских разбойников, я вынужден один нести ответственность, которую ранее разделяли и другие. Те, кто пожелал вернуться в Англию, бросили на произвол судьбы целые поселения. Чем больше людей уезжает, тем больше солдат нам нужно, чтобы заткнуть образовавшиеся бреши. Если король Эдуард и дальше будет требовать такие суммы, мы окажемся не в состоянии сдерживать натиск злодеев и мародеров, скопившихся на наших границах и только и ждущих удобного случая, чтобы напасть.
Ольстер помолчал. Его внимание привлек высокий, хорошо сложенный мужчина в небесно-голубой накидке, который, пропустив двоих слуг, выносивших очередной сундук, вошел в залу и замер у входа.
— Но я сделаю для своего повелителя все, что в моих силах. Даю вам слово. — Отойдя от окна, Ольстер распорядился: — Проводите лорда-канцлера и его в людей в отведенные им покои.
Он повернулся к мужчине у дверей, который выглядел так, словно не слезал с коня несколько дней подряд. Накидка капитана пропиталась конским потом, волосы пребывали в беспорядке, а под глазами залегли черные круги.
— Сэр Эсгар! Что привело вас ко мне?
Эсгар склонил голову. Накидка распахнулась на его груди, обнажая сталь кольчуги.
— У меня есть новости, милорд, полученные с севера.
— Пойдемте со мной. — Ольстер вышел из комнаты, оставив казначея с его клерками собирать пергаменты и свитки.
Капитан зашагал рядом с Ольстером по коридору. Повсюду кипела бурная деятельность — слуги готовились к переезду графа со всем семейством в новый замок, в восьмидесяти милях к северу.
— Полагаю, у меня появился новый след в погоне за посохом.
Ольстер почувствовал, как по жилам пробежала радостная дрожь возбуждения, но усилием воли заставил себя успокоиться. Это уже неоднократно случалось раньше: появлялась очередная новая ниточка, которая никуда не приводила. Он отправил на юг уже несколько отрядов с заданием разыскать остров, описание которого сохранилось в архивах аббатства, но пока что поиски не увенчались успехом. Он спустился по лестнице, и слуга, поднимавшийся наверх, поспешно прижался к стене.
— Какой след?
— Я и мои люди наблюдали за аббатством, но на расстоянии, как вы и приказывали. Наш план сработал, и мы заметили, что монахи входят и выходят оттуда более свободно. Вскоре после Рождества мы заметили, как доверенное лицо аббата, некто Мертоу, и еще двое монахов покинули аббатство, снаряженные для долгого путешествия. — Эсгар вновь зашагал в ногу с графом, когда лестница осталась позади и они спустились на второй этаж. — В поселке они присоединились к отряду из пятнадцати человек и двинулись на юг. Как только я узнал, кто их возглавляет, я оставил своих людей следить за ними, а сам направился сюда.
— И кто же это?
— Роберт Брюс, граф Каррик.
— Брюс? — Ольстер даже не старался скрыть своего удивления. Остановившись, он всем корпусом развернулся к капитану.
— Из донесений наших людей мы знали, что Брюс находится в Антриме. С ним путешествуют двое его братьев, которые живут у лорда Донаха в Гленарме, и один из сыновей самого лорда. Остальных я не знаю.
— И вы полагаете, что они отправились за посохом?
— По словам нашего осведомителя в аббатстве, Мертоу каким-то образом причастен к исчезновению реликвии. Нет сомнения, что монахи уже обнаружили пропажу документов и поняли, что мы близки к тому, чтобы найти Айбрасенс. Полагаю, они попытаются перевезти посох в другое место.
Ольстер вновь почувствовал, как его охватывает волнение. Одним махом захватить Роберта Брюса — личного врага короля Эдуарда — и посох Святого Малахии! Интересно, как оценит король такой подарок? Он принесет Ольстеру намного больше, чем эти дополнительные налоги, решил граф.
— Вы сможете проследить за ними?
— По пути мои люди будут оставлять для нас сообщения в гарнизонах. Так что задача не кажется мне слишком трудной.
— Пусть они сначала заберут реликвию, а уже потом вы начнете действовать, понятно? Отнимите у них посох, захватите Брюса и доставьте его ко мне в Баллимот. — Ольстер вперил в капитана тяжелый взгляд. — Я буду ждать, Эсгар.
— Да, милорд.
Эсгар поспешил на конюшню, а Ольстер вышел во двор замка, воодушевленный открывающимися перспективами. Слуги грузили сундуки на крытые повозки, а рыцари и оруженосцы проверяли оружие и снаряжение. Целая армия, пусть и небольшая, должна была сопровождать графа со всей семьей в пути по территории, охваченной войной. Накидки мужчин украшали гербы и геральдические знаки их командиров, но у всех на правом предплечье красовалась красная повязка с черным львом Ольстера. В нынешние неспокойные времена возможность как можно быстрее отличить друга от врага превратилась в жизненную необходимость.
Ольстер заговорил со своими людьми, проверяя готовность к походу, и вдруг увидел в толпе молодую женщину. В своем белом платье она казалась жемчужиной, сверкающей среди серой скорлупы доспехов и оружия. Он встретил ее улыбкой, и черты его сурового лица смягчились.
— Ты готова к отъезду? — поинтересовался граф, целуя ее в макушку, которую прикрывала жесткая плетеная белая шапочка. Ее сестры заплетали свои черные кудри в косы, украшая их серебром и драгоценными камнями, но шестнадцатилетняя Элизабет, младшая из его дочерей, покрывала волосы уже с десятилетнего возраста.
— Я молилась о нашем благополучном прибытии в Баллимот, отец.
Когда она подняла к нему лицо, покрасневшее от ветра, Ольстер увидел тревогу в ее глазах.
— Уверен, Господь услышит твои молитвы.
