– Разденьте маршала и отнесите его в постель, – сказал Пейрони.
– Что я должен делать? – спросил его маршал.
– Я вам уже говорил: все или ничего!
– Если так, то ничего!
Пейрони решительными шагами вышел из комнаты и, пройдя улицу, вошел в дом, где жили король и дофин.
Людовик XV уже отпустил всех сопровождавших его. Оставшись наедине с Ришелье, он открыл письменный стол и, взяв оттуда запечатанное письмо, сказал герцогу:
– Отправьте, дорогой герцог, немедленно это письмо по известному вам адресу. Пусть посыльный передаст его мадам де Помпадур в собственные руки.
– Государь, все будет исполнено в точности.
Он поклонился и вышел из апартаментов короля.
Было около полночи, когда он вышел на темную и пустую улицу и быстро дошел до дома, который стоял возле дома короля. В ту минуту, когда он переступил порог, лакей, отворивший дверь, доложил:
– Вас ожидают.
– Кто? – спросил Ришелье.
– Господин отказался назвать свое имя.
– Где он?
– В гостиной.
Ришелье проворно вбежал по ступеням лестницы и, поднявшись на первый этаж, отворил дверь.
В комнате, освещенной двумя свечами и неказисто меблированной, сидел человек, закутанный в большой плащ. Заметив Ришелье, он встал и откинул плащ.
– Граф де Сен-Жермен! – воскликнул Ришелье с удивлением. – Когда вы приехали?
– Десять минут назад.
– Откуда вы?
– Из Парижа.
– Добро пожаловать, граф. Чему обязан счастьем вас видеть?
– Этому письму, которое мне поручено передать вам в собственные руки.
Сен-Жермен подал Ришелье письмо, щегольски сложенное и надушенное. Ришелье распечатал его.
– Письмо от мадам де Помпадур, – сказал он.
Он внимательно прочел письмо, затем опустил руку, державшую его, и пристально посмотрел в бесстрастное лицо графа.
– О! – спросил Ришелье с выражением великого удивления. – Она сама вам передала письмо?
– Третьего дня вечером.
– И вы отправились?
– Немедленно.
Ришелье, очевидно, размышлял.
– Во всяком случае это будет великолепно, – сказал герцог.
– Очевидно.
– Простите мне мою нескромность, но почему она именно вам поручила это?
– Потому что она действует по моему совету.
– Очень хорошо!
– И я не хотел посылать это письмо с курьером. Я взялся доставить его лично вам, чтобы в дороге обдумать все обстоятельства.
– Вы поступили благоразумно.
Ришелье опять погрузился в размышления и, протягивая руку графу, сказал:
– Благодарю вас.
ХIII Английский генерал
В то самое время, когда Ришелье, вернувшись домой, встретил графа де Сен-Жермена, этого странного человека, о котором судачила вся Франция, через два дома от того, который занимал герцог, в низкой и узкой комнате происходило тайное совещание.
Граф де Шароле сидел в кресле у стола. Напротив него стоял высокого роста широкоплечий человек, сложенный, как колосс. У него была угловатой формы голова, довольно красивое лицо, густые волосы, а его огромные усы, длинные и густые, спускались ниже подбродка. Он держал в руке бумаги.
– Это все? – спросил он.
– Да, – ответил граф и встал. – Когда вы вернетесь? – спросил он после некоторого молчания.
Тот улыбнулся:
– После поражения французской армии.
– И тогда?..
– Мы уедем, принц, и будем в Варшаве через две недели: вы – на троне, а я – на ступенях трона, откуда буду кричать: «Да здравствует король!»
Лицо графа слегка покраснело, глаза оживились.
– Князь, – сказал он, вставая, – ты не лжешь?
– Зачем мне лгать? Вы мне нужны, я нужен вам, стало быть, мы смело можем рассчитывать друг на друга.
Он сделал движение, чтобы уйти.
– Куда вы идете? – спросил Шароле.
– Туда, куда должен идти.
И он указал на бумаги.
– Мое имя не должно произноситься в связи со всем этим. Приходите завтра в девять часов вечера.
Князь вышел. Он легко и бесшумно спустился по лестнице. В передней князь отворил дверь ключом, который держал в руке, и вышел, скользя, как призрак.
Он прошел через сад до забора на противоположной стороне улицы, проворно перелез через забор и прыгнул на поле. Но не успел он сделать и трех шагов, как перед ним появилась тень.
Это был небольшого роста, худощавый человек; он сделал быстрое движение рукой, как немой, выражающий свою мысль. Князь отвечал точно так же. Безмолвный разговор был краток; человек исчез.
Князь перешел поле и вошел в небольшой лес, слева от того места, где стоял обоз французской армии.
У третьего дерева он остановился; послышался легкий треск, и мальчик, проворный, как обезьяна, соскользнул с ветвей дерева.
– Нынешней ночью в Сент-Амане, – просто сказал князь.
Ребенок, ничего не ответив, исчез.
Князь продолжал свой путь. Он сделал большой крюк и приблизился к Шельде. Ночь была темная; ивы, окаймлявшие берег, упрощали задачу человеку, желавшему скрыть свое присутствие. Князь прошел гораздо ниже леса де Барри. Он
был на левом берегу между этим лесом и Турне. Огни осаждающих уже были видны.
Нагибаясь, чтобы пройти под ветвями ив, князь спустился на берег Шельды. Эта часть реки заросла тростником. Князь вошел в воду по колени и, направившись к тростнику, вытащил легкую лодку, проворно сел в нее, взял в руки весла и поплыл.
Луна вышла из-за облака и бросала на Шельду бледный серебристый отблеск. Почти лежа в узкой и длинной лодке, князь пробирался между тростником, как человек, прекрасно знающий путь; лодка скользила по воде, не производя ни малейшего шелеста стеблей.
Два раза он останавливался, чтобы посмотреть на реку, а затем опять продолжал свой путь через тростниковые заросли.
Час утра пробил на соборных часах Турне, и в ночной тишине этот звук достиг того места, где остановилась лодка.
– Час, – сказал князь. – Пора ехать. Но как это сделать при проклятом лунном сиянии? Эти дьяволы-французы караулят на обоих берегах; при малейшем сигнале за мною погонятся, как за лисицей.
Говоря сам с собою, князь тихо и осторожно раздвинул тростник и взглянул на реку.
– А это еще что такое?
Он приметил черную массу, обрисовавшуюся на поверхности воды. Эта масса, форму которой невозможно было различить, следовала по течению, повинуясь движению воды и повертываясь вокруг себя при каждом встречаемом препятствии. Князь, раздвинув тростник, высунул голову, чтобы лучше рассмотреть. Черная масса медленно двигалась по направлению к нему.
Там, где стояла лодка, тростник представлял препятствие и течение было сильнее, чем в открытой части реки; черная масса понеслась быстрее. Князь наклонился, взял длинный багор, лежавший на дне лодки, и, ухватив черную массу, подтащил ее к себе. Этой массой оказался огромный мех для жидкостей, крепко связанный и герметически закрытый. Князь схватил его и хотел поднять в лодку, но он был слишком тяжел.
