Ознакомительная версия.
Когда Екатерина вошла в храм, там встретила ее Елизавета.
Они встретились впервые после того злопамятного дня, когда они соперницами стали друг против друга, и теперь впервые взглянули друг другу в глаза.
Елизавета добилась у своего сердца этой жертвы; ее гордость возмущалась при мысли, что Томас Сеймур может подумать, что она печалится по нем, что она еще любит его. Она хотела доказать ему, что ее сердце совсем излечилось от своей первой юной грезы, что в нем нет и признака боли или сожаления.
Принцесса поклонилась ему с гордой, ледяной улыбкой, и подав руку Екатерине, сказала:
— Ваше величество! Вы так долго были моей доброй и верной матерью, что я могу хотя раз притязать на права вашей дочери. Поэтому позвольте мне в качестве вашей дочери присутствовать при предстоящем вам торжественном акте жизни и разрешите мне встать рядом с вами и молиться за вас в тот момент, когда архиепископ будет совершать великое таинство и превратит вас, королеву, в графиню Сэдлей. Да благословит вас Господь и да дарует Он вам счастье, которого вы так достойны, ваше величество! — сказала принцесса и опустилась на колени возле вдовствующей королевы.
Во время молитвы взгляд Елизаветы снова скользнул по Томасу Сеймуру, стоявшему возле молодой супруги. Лицо Екатерины сияло красотой и счастьем, но со лба Сеймура все еще не исчезло мрачное облако, появившееся на нем в день вскрытия завещания, не назначившего Екатерины регентшей и тем разрушившего гордые и честолюбивые планы Сеймура.
Это мрачное облако так и осталось на лице Томаса Сеймура. Оно опускалось все ниже и ниже и вскоре затмило любовное счастье Екатерины и пробудило ее от кратковременного блаженного сна.
Кто мог знать, как она страдала, как много тайных мук и немого горя вынесла она? У Екатерины была гордая и чистая душа; она тщательно скрывала от всех свои страдания и горе, как когда-то делала это со своей любовью. Никто даже и не подозревал, как сильно страдала она и боролась со своим разбитым сердцем.
Екатерина никогда не жаловалась; она видела, как увядал цветок за цветком в ее жизни; она видела, как мало-помалу исчезала улыбка с лица ее мужа; она слышала, как нежный вначале звук голоса ее мужа стал постепенно грубеть; она чувствовала, как леденело его сердце и как его любовь превращалась в равнодушие, а не то и в ненависть…
И Екатерина истомила всю свою душу постоянной думой о том, почему он не любит ее, какой проступок с ее стороны заставил его отвернуться от нее. У Сеймура не хватило деликатности и великодушия скрыть от нее эту тайную причину, и она в конце концов поняла, почему он отвернулся от нее: он надеялся, что Екатерина будет регентшей Англии, следовательно, что он будет мужем регентши; этого не случилось, и его любовь умерла.
Екатерина чувствовала, что она умирает. Только смерть не пришла к ней сразу и не освободила ее от мучительной пытки. Целых шесть месяцев ей пришлось страдать и бороться, в продолжение шести месяцев она медленно умирала.
Относительно ее смерти распространились неприятные слухи. Джон Гейвуд не пропускал мимо себя Томаса Сеймура, чтобы с гневным взором не сказать ему:
— Вы убили прекрасную королеву! Скажите «нет», если вы можете!
Томас Сеймур смеялся в ответ и не считал даже нужным защищаться против обвинений шута; он смеялся несмотря на то, что носил траур по Екатерине.
В том же трауре Сеймур осмелился явиться к принцессе Елизавете, клясться ей в пылкой любви и просить ее руки. Но Елизавета с ледяным презрением отвергла его.
— Вы убили королеву! — повторила она слова шута. — Я не могу быть женою убийцы!
Божий суд покарал убийцу невинной и благородной Екатерины: не прошло трех месяцев со дня смерти его жены, как генерал-адмирал был обвинен в государственной измене и погиб на эшафоте.
По желанию Екатерины, ее книги и бумаги были отданы после ее смерти Джону Гейвуду, и шут занялся самым внимательным просмотром их. Среди бумаг он нашел много страниц, собственноручно написанных королевой; это были стихи, дышавшие ее печалью. Екатерина собрала их в одну книгу и собственноручно написала заголовок на ней «Скорбные жалобы грешницы».
Екатерина много плакала, когда писала эти «Скорбные жалобы», и многое нельзя было разобрать, так как ее слезы стерли с бумаги целые строки.
Гейвуд благоговейно целовал места, где сохранились следы этих слез, и шептал:
— Страдания грешницы просветили ее и превратили в святую, а эти стихи являются крестом и памятником, созданными ею самою для ее могилы. Я воздвигну этот памятник в утешение добродетели и для изгнания зла.
Шут так и сделал. Он отдал в печать эти «Скорбные жалобы грешницы», и они явились лучшим памятником по Екатерине.
Конец
(Вместо послесловия)
…В преддверии Возрождения, как бы замыкая английское средневековье, высится «готическая» война Алой и Белой розы, как ее позднее поэтически назвал Вальтер Скотт. Так именуют растянувшуюся на три десятилетия междоусобицу между двумя ветвями королевского дома — Ланкастерами и Йорками — в борьбе за королевский престол (1455-1487). Английские бароны, для которых после окончания Столетней войны исчезла возможность при помощи грабежа во Франции приумножить свои доходы, рьяно включились в эту борьбу. Правда, время активных военных действий за эти 32 года исчислялось 12-13 неделями и в большинстве сражений (кроме самых крупных) участвовало всего по нескольку сот воинов, все же в войнах Роз погибло свыше 100 тыс. человек. Победившая сторона овладела поместьями побежденных и, что не менее важно, получила возможность благодаря близости к короне обогащаться за счет налогов и других поборов населения. В ходе многолетней войны престол несколько раз переходил из рук в руки, что всякий раз сопровождалось казнями побежденных «изменников».
Последние отзвуки этой борьбы относятся к самому концу XV и началу XVI в. В это же время, а именно 2 мая 1502 г., в Лондоне состоялся суд над комендантом крепости Гине — одной из английских опорных баз во Франции. Его обвиняли в государственной измене, в связи с врагами короля. Смертный приговор был предопределен заранее. А еще через несколько дней осужденный взошел на эшафот.
Этот политический процесс первоначально не привлек особого внимания: слишком уж нередки бывали тогда подобные суды и казни. Однако позднее было сломано немало критических копий в спорах, за что судили коменданта Гине. От их исхода зависит оценка «одной из наиболее знаменитых легенд в английской истории… считавшейся неопровержимой на протяжении почти пятисотлетнего периода». Имя подсудимого — Джеймс Тиррел. Его не могут забыть те, кто знаком с «Ричардом III» Шекспира. Именно Тиррел вместе со своими слугами Дайтом и Форрестом, как об этом рассказывается в драме, по приказу преступного узурпатора престола, хромоногого злодея умертвил в 1483 г. в Тауэре двух племянников Ричарда — свергнутого с трона юного Эдуарда V и его младшего брата
Ознакомительная версия.
