Владимир Топилин - Серебряный пояс

Ознакомительная версия.

— И кто же то нас «прикрыл»? — от волнения не своим, чужим, каким-то даже загробным голосом спросил дед Павел.

— Зачем тебе все знать? — усмехнулся Влас, но по тому, с каким уважением на него посмотрели Федор Посохов и Гришка Берестов, всем стало понятно, кому обязаны наши старатели.

— А что же с той девкой-то сталось? — перебивая затянувшееся молчание, поинтересовался Гришка Усольцев.

— С девкой? С какой девкой? — удивился Влас, но тут же вспомнил. — Ах, с Оксаной, что с бандюганами была… а ничего не сталось. Это мы ее из могилы откопали, потому как жива она была.

— Как это жива? — в страхе перекрестились мужики.

— А вот так, жива. Когда вы в ту ночь в доме Петра Заструхина под гармошку плясали да хвалились калачом, мы за околицей караул держали. Петр Заструхин нам доложил перед рассветом, как дела обстоят. Как ты, Гришка, молодуху в кладовку водил, но вместо нее оказалась твоя жена, — Гришка Усольцев покраснел до кончиков ушей: конфуз! — Как Оксана побежала на доклад своему Мишке с товарищами. Мы тут сразу поняли, что дело без смертоубийства не обойдется. Вот тогда я Петру револьвер передал, чтобы он вам его отдал. А потом раньше вас банда за околицу поехала. Мы видели, как они для вас яму копали, как сосну на дорогу валили. Ну а потом вас встретили. Опять же, не успели мы вам на помощь поспеть. Быстро у вас все получилось: трах-бах — и готово! Не стали мы вам мешать, все со стороны видели. Потому что знали, что Мишка Оглобля — это всего лишь щуренок. Большая рыба оставалась на воле.

— И вы видели, как мы их закапывали?

— Видели. Все видели! И как закапывали, как могилу мусором заваливали. И как Гришка коня убил: правильно и сделал, потому что другого выбора не было.

— А что потом?

— Потом? Когда вы уехали, мы к могиле подошли. А из-под земли — стоны. Молодуха, видать, в себя пришла. Откопали мы ее, хотели помочь, допросить, но она безумной была. Так мы ее и отпустили, думали проследить, пойдет или нет «крупной рыбе» на рассказ. Но нет. Не пошла Оксана. Так как не могла понять куда идти. То между сосен бродила, пока мы могилу закапывали. Потом по лесу бегала, хохотала да все кричала: «Калач! Калач!». Нам же ее пришлось вечером направить в поселок, где ее и нашли люди.

— Так что же то получается? Не сама молодуха из могилы выбралась?

— Да нет же, — смеялся Влас Бердюгин. — Вон и Федор с Гришкой подтвердят!

— Да, — согласно кивнули головами последние. — Мы ее из земли вытащили да домой отправили.

— Что ж вы это… да как же… почему нам раньше не сказали? — не скрывая волнения и облегчения, наперебой заговорили наши старатели: дед Павел, Иван Мамаев, Иван Панов и Гришка Усольцев. — А мы то здесь все передумали! Столько молитв да поклонов принесли, колени разбили перед иконами, а оказалось все просто!

— Да. Не сказали. Потому что так было надо! — сурово ответил Влас Бердюгин и поднял полный стакан вина. — Что же, мужики-старатели, господа бергало! За вас я пью! За вашу силу, смелость, стойкость духа, за правду и веру! Да будет вам в деле вашем нелегком удача и фарт! А в жизни — уважение да любовь!

Немного позже изрядно захмелевший, радостный и довольный дед Павел отлучился ненадолго, сбегал домой, вернулся, отозвал Власа Бердюгина в сторону:

— На вот… передай ему!

— Кому? Что? — плохо понимая, что от него хочет старый старатель, недоумевал Бедовый.

— Дык… Самому губернатору передай! — протянул золотой самородок размером со спичечный коробок. — Проси у него за меня прощения… сам я явиться не могу — дела! За то, что я ему штаны подмочил… пусть себе новые купит!

Основанный на реальных событиях сюжет этой книги в большей степени предоставлен моим старшим товарищем, постоянным жителем, старожилом города Артемовска Малюченко Леонидом Васильевичем. Богатый подбор материалов, личные воспоминания и документально подтвержденные факты открытия Ольховского золоторудного месторождения дедом Леонида Васильевича, Казанцевым Павлом Ермиловичем, заставили автора этой книги предложить обязательное соавторство — совместное написание повести, на что последний категорически отказался:

— Это не мое дело! Я даю материалы, тебе дано право, вот и пиши! А меня не впутывай! Ни о каком соавторстве не может быть речи! И не вздумай вписывать мою фамилию.

Мне было удивительно слышать подобные слова. Я считал Малюченко человеком эрудированным, а позднее, по мере продолжения знакомства, талантливым не только в области краеведения, но и литературы. Короткие рассказы, воспоминания, стихи (которые он тщательно скрывал от людей) открывали глубину его чувствительной, ранимой души, честь и достоинство справедливого человека, истинного любителя природы. Преподносимые материалы, которые он мне давал, изначально имели первостепенный вид. Для меня было нетрудно в короткий срок подредактировать на листочке или переписать с диктофона его воспоминания, некогда услышанные от старых людей или пережитые лично. Скажу честно: с безвозмездной, щедрой подачи Леонида Васильевича в серии рассказов «Длинная лыжня Чибижека» мною было написано около двадцати его воспоминаний: «Золотой конек», «Чайник», «Бутылка», «Иконка», «Чай с жасмином», «Сухари с изюмом» и другие. Последний рассказ, переданный мне Леонидом Васильевичем осенью 2008 года, я назвал «Сумка с деньгами». Тогда никто не знал, что он будет его последним воспоминанием.

Не знаю, были ли у Л.В. какие-то записи, дневники, но могу представить один достоверный факт таланта «скрытого писателя», как я его иногда называл. Весной 2005 года в газете «Красноярский рабочий» был объявлен краевой конкурс «Дороги Победы» на лучший рассказ, посвященный 60-летию Победы над фашистской Германией. Организованный Центром социальных программ РУСАЛа конкурс носил направленный характер, открывавший интересные случаи, произошедшие во время Второй мировой войны. Л.В. «набрался храбрости», отправил небольшой рассказ «По Сеньке и шапка», объемом в полторы страницы, о случае с ветераном войны, жителем г. Артемовска Томаровским Семеном Яковлевичем. Призванный на войну весной сорок пятого года восемнадцатилетний парень, в противоречие строгим приказам не стрелять во избежание обнаружения врагом секретного объекта, Томаровский одиночным выстрелом из трехлинейки сбил немецкий самолет. Однако никакой награды за меткость не получил, наоборот, за самовольство был строго наказан.

Отправляя свой рассказ, Леонид Васильевич не надеялся на какое-то внимание со стороны прессы. И каково было его удивление, когда в итоге он стал победителем конкурса из 320 участников. Малюченко пригласили в г. Красноярск, где в торжественной обстановке ему был вручен приз за первое место в размере пяти тысяч рублей.

Иногда Леонид Васильевич декламировал небольшие, светлые, чистые, на мой взгляд, прекрасные четверостишия, которые я никогда не слышал. На мой вопрос: «Кто это написал?» — Малюченко скромно отмалчивался. Мне оставалось только догадываться, насколько прекрасной и чуткой была душа собирателя творений местных поэтов:

Собирательный сюжет настоящей повести был задуман давно. Вначале он не имел определенного названия, прочной основы, крепких документальных доказательств. На обдумывание перипетий старательской жизни ушло не меньше пяти лет. Первые строчки книги были набраны 11 января 2006 года. Данное послесловие приходится на сентябрь 2009 года, из чего можно сделать вывод, что «Серебряный пояс», с перерывами на другие произведения, «лепился» долго, в течение трех с половиной лет. Все это время, так или иначе, Леонид Васильевич был активным консультантом и сторонником книги. В чем-то соглашаясь, в другом противореча, Л.В. служил автору верным помощником написания работы. Большую часть повести он читал своими глазами. Окончание мне пришлось дописывать одному. 24 декабря 2008 года Леонида Васильевича не стало. Долгая болезнь сердца, критическое осложнение привели к летальному исходу. Банальная сущность нашей сумбурной жизни, нехватка денег на операцию, остановила жизнь зрелого мужика в 57 лет.

Ознакомительная версия.