Зачем далеко ходить – вот он сам, например. В начале жизненного пути корона Луи-Филиппу уж не грозила совершенно точно. Есть действующий король, в резерве – два королевских брата; на дворе же – революция, норовящая вообще ликвидировать монархов как класс. И поэтому Луи-Филипп решает делать военную карьеру, максимально безопасную (для власти с точки зрения той же реальной власти) при наличии внешней угрозы: в 1791 году он отбывает в полк и менее чем за два года становится из полковников дивизионным генералом (высшее военное звание времен революции). Но дело, начатое против его отца, отражается и на нем – приходит приказ о его аресте. Однако генералу удается в апреле 1793 года перебежать в лагерь вчерашних противников, откуда он уезжает в Швейцарию, потом – в Германию, Данию, Норвегию, Швецию. В 1796 году в обмен на обещание Директории освободить его братьев и мать, если он уедет из Европы, он перебирается в США. Потом, как и у всех Бурбонов, была Англия, но там семья, по естественным причинам, приняла его достаточно холодно, и Луи-Филипп уехал на Сицилию, где вскоре женился на дочери сицилийского короля.
После Реставрации Орлеанские окончательно переедут во Францию лишь в 1817 году, когда позиция власти достаточно укрепится. Луи-Филипп, получив от короля прежние владения семьи, займется приведением их в порядок и приумножением состояния. Умеренный в жизни, хорошо знающий дело (перед своим приходом к власти он будет, пожалуй, крупнейшим землевладельцем страны), достаточно равнодушный к религии, чуждый светских забав (сказывалось воспитание в духе руссоизма, данное отцом и его воспитательницей – известной писательницей де Жанлис), он будет своим не при дворе, а в среде крупной буржуазии.
Именно эта среда приведет его к власти – 30 июля 1830 года, утром той ночи, когда Карл Х решился на отставку Полиньяка, еще при неотрекшемся короле, палата предложила Луи-Филиппу стать королем. 31-го он приезжает в Париж, и депутаты провозглашают его королем Франции (но лишь 1 августа Карл Х подпишет ордонанс, делающий герцога Орлеанского наместником королевства, и лишь 2 августа король отречется от трона. И то – не в пользу Луи-Филиппа). Впрочем, действия Карла уже мало интересовали людей, делающих реальную политику. Их больше интересовало то, что вечный революционер генерал Лафайет должен был, по мнению народа, три дня проведший на баррикадах, стать президентом вновь провозглашенной республики. Но мнение народа пока решили оставить при нем самом – был организован приезд Луи-Филиппа к генералу, который почтительно приветствовал его и передал ему трехцветное знамя. Символ революции.
Герцог обнял генерала, расчувствовавшийся народ закричал здравицу обоим – и 7 августа палата приняла закон о передаче престола герцогу Орлеанскому. 9 августа король Луи-Филипп принес присягу…
Июльская революция 1830 года закрепила лидирующее положение буржуазии. Но в последовавший затем период с 1830 по 1848 год господствовала лишь привилегированная, наиболее богатая часть буржуазии – так называемая финансовая аристократия. Банкиры, крупные биржевики, владельцы железных дорог и лесов, рудников и угольных копей, крупные землевладельцы – вот те, кто диктовал законы в палате и раздавал доходные места. Пользуясь своим положением, финансовая аристократия получила высокие государственные должности. Кроме того, она беззастенчиво пользовалась огромными государственными субсидиями, различными льготами и привилегиями. В годы Июльской монархии постоянно увеличивался бюджетный дефицит, что наряду с неуклонным возрастанием государственного долга было выгодно финансовой буржуазии. Правительство для покрытия дефицита было вынуждено идти на государственные займы, дававшиеся банкирами под большие проценты. Таким образом, рост государственного долга усиливал политическое влияние финансовой аристократии.
Но новая революция уже была не за горами. Накануне 1848 года во Франции опять сложилась революционная ситуация. 22 февраля население Парижа вышло на демонстрацию. Войска набросились на рабочих, со стороны последних последовал отпор. Появились первые баррикады.
Поведение национальной парижской гвардии тоже изменилось. Гвардейцы плохо подчинялись приказам, проявляли сочувствие к демонстрантам, уклонялись от борьбы с ними, нередко брали их под защиту. Несмотря на уступки короля, рабочие по-прежнему боролись против монархии. Большая часть национальной гвардии перешла на сторону восставших. Народ захватил почти все мэрии округов. Усилилась деморализация войск, началось братание солдат с населением.
24 февраля восставшие начали штурм Тюильрийского дворца. Луи-Филипп согласился отречься от престола в пользу малолетнего внука – графа Парижского, мать которого назначалась регентшей. После этого король и его семья спешно покинули столицу и бежали в Англию (где свергнутый король прожил отпущенные ему судьбой еще два с лишним года – до самой смерти, последовавшей 26 августа 1850 года).
Дворец Тюильри был захвачен, королевский трон перевезли на площадь Бастилии и сожгли.
Последний бой восставшие дали защитникам монархии в Бурбонском дворце, где заседала палата депутатов. Большинство депутатов, монархически настроенных, намеревалось одобрить регентство герцогини Орлеанской, лишь небольшое число депутатов-республиканцев предлагало создать Временное правительство. В этот момент в зал заседаний ворвались восставшие и стали угрожать депутатам оружием. Большинство последних разбежалось, республиканцы остались, чтобы избрать Временное правительство.
Формирование правительства проходило в городской Ратуше. В список членов правительства наряду с представителями буржуазии были внесены и рабочие.
Портрет Луи-Филиппа. Художник Ф.-К. Винтерхальтер
Давление народа на этом не закончилось. По соседству с Временным правительством был образован комитет «народных делегатов», которые желали наблюдать за действиями правительства, присутствовать на его заседаниях, немедленно сообщать народу о результатах заседаний и следить за безоговорочным провозглашением республики.
Революция закончилась провозглашением республики.
Бурная посленаполеоновская эпоха оставляла мало времени для царственного вдумчивого любовного драматизма. К тому же монархи этого времени уже были людьми немолодыми. Другое дело в молодости, когда трон лишь снился в самых смелых снах. Людовик ХVIII, спокойный по натуре, не мог не пользоваться в изгнании симпатиями дам света очередной страны пребывания. Всегда найдутся дамы, готовые успокоить попавшего в злоключение даже непризнанного монарха. Кровь – не водица. Его брат Карл, по молодости пользовавшийся крайней популярностью среди нежестоких по жизни красавиц, долгие годы был почти в семейных отношениях с сестрой герцогини де Полиньяк мадам де Поластрон, сохранившей девичью фамилию своего древнего лангедокского рода. Последний Бурбон был хорошим семьянином, более всего заинтересованным в округлении своего личного состояния и нигде ярко не засветился на любовных фронтах. В отличие от фронтов военных, где признавался умелым генералом. Но время было такое, что все равно что-то было. Но было по меркам тех веселых времен и того социального
