— Спасибо на благом пожелании, солдафон Макрон, — рассмеялась Юлия.
— Да-да, спасибо, — торопливо присоединился Катон. — Честно сказать, согласие Семпрония меня и самого изрядно удивило. До сих пор не могу опомниться.
— Давай уже, приходи в чувство, — делая вид, что щиплет, сказала ему Юлия. — Это ведь я сама решила за тебя выйти. Надо быть на редкость отважным отцом, чтобы препятствовать такой, как я.
Макрон, поедая Юлию взглядом, театральным жестом поднес к губам руку и громко прошептал:
— Катон, друг мой, надо быть осторожным с эдакой амазонкой. Особенно с ее скалкой.
Юлия шлепнула Макрона по ладони, и не успел он опомниться, как она продела ему под мышку руку, захомутав таким образом сразу двоих мужчин.
— Ну что, дело сделано. А теперь все идем на праздник. Уж надеюсь, в вине нам нынче не откажут. И ты давай с нами, — приостановившись, улыбнулась она Джесмии. — Пора бы тебе поесть чего повкуснее.
Девчушка, моргнув, кивнула так пылко, что вызвала у всей троицы смех.
— Ну а нам, кто повзрослее, — глаза Юлии задорно блеснули, — можно и чего-нибудь выпить. Как там говорится: чарка хороша за рожденье малыша?
Макрон оторопело поймал взгляд Катона.
— Она еще не?..
— Да вроде нет, — озадаченно ответил тот.
Юлия рассмеялась. Надо же, два воина, прошли огонь и воду, а тут растерялись, как дети.
— Что, поговорки испугались? Не бойтесь. Хотя в каждой шутке… Ну давайте уже, шевелитесь!
Руины Пальмиры и поныне стоят в пустыне на востоке Сирии, маня к себе сегодняшних туристов. Многое из того, что осталось, дает представление о том, как строился и жил этот город всю долгую череду веков от своего основания. Своеобразная кульминация истории Пальмиры, ее водораздел, наступает примерно через двести лет после описываемых здесь событий, когда воительница Зенобия пусть ненадолго, но все же грозила взять под свою власть всю восточную половину Римской империи. Эта история сама по себе наидраматична (возможно, я когда-нибудь к ней подступлюсь). Описывая Пальмиру такой, какой она была в середине I века н. э., я допустил некоторые вольности. Так, в книге, где у меня значится цитадель, на самом деле возвышался огромный храм; вместе с тем я достаточно правдив в описании более поздних контуров городских стен.
Пальмирское царство роковым образом располагалось меж двух мощнейших империй, разделенных пустыней. Империи эти, Рим и Парфия, долгое время пребывали меж собой в состоянии затянувшейся холодной войны, которая порою разрасталась и в открытые боевые столкновения, отнюдь не всегда завершавшиеся в пользу Рима. Так, в I веке до н. э. в битве при Каррах оказалась наголову разгромлена могучая армия под началом Красса; неудачно сложился и поход Марка Антония, которого через несколько лет после этого сокрушил его политический оппонент Октавиан (позднее ставший Августом).
Действие романа приходится на то время, когда Пальмира медленно, но верно втягивалась в состав Сирии, в ту пору римской провинции. Осуществлялось такое втягивание, как правило, через договоры, придававшие статус протекторатов небольшим царствам, окружавшим Римскую империю. В обмен на заступничество Рима автономия властителей, подписывавших эти коварные соглашения, постепенно размывалась, а их земли в конечном итоге присоединялись к империи.
Главной трудностью для римских армий была высокая мобильность парфянского войска, состоявшего по большей части из конных лучников и небольшого контингента тяжелой ударной кавалерии. Римлянам было очень непросто изыскать способ пригвоздить неприятеля к месту на время, достаточное для того, чтобы к нему придвинулись легионы — можно сказать, прообраз тактики асимметричной войны.[30] Единственным способом втянуть парфян в полномасштабное сражение было навязать им для боя стесненный, замкнутый рельеф местности. Хитрость состояла в том, чтобы заманить в ловушку парфян, которые, если успех боя не предрешен, крайне осторожно шли на сближение с неприятелем. Иными словами, эта тактика — нечто весьма созвучное плану, задуманному в романе действующим префектом Второй Иллирийской.
Ойкумена — понятие, введенное древнегреческими географами. Под ойкуменой понималась обитаемая, заселенная людьми часть мира.
Протекторат — форма межгосударственных отношений, при которой одна страна признает над собой главенство другой, сохраняя автономию во внутренних делах и собственную династию правителей.
Субурра — древнеримский увеселительный квартал с большим количеством лупанариев (борделей).
Сигнум — военный знак манипулы, когорты, центурии или турмы. Состоял из древка, на котором закреплялись фалеры (специальные диски, использовавшиеся в качестве знаков почета), сверху сигнум венчал наконечник в форме листа или Манус (изображение открытой ладони, символ принесенной легионерами присяги верности). В бою сигнум переносил сигнифер, знаменосец подразделения, который выполнял также функции казначея.
Калиги — солдатская обувь, полусапоги, покрывавшие голени до половины. Состояли из кожаных чулок и сандалий с ремнями. Толстая подошва сандалий была покрыта шипами.
Велиты — разновидность легкой пехоты в древнеримской армии. Часто использовались как застрельщики.
То есть жажду плотских утех. Эпикуреизм — философское течение в античности, ищущее пути к земному счастью человека. Главный интерес для эпикурейцев представлял чувственный мир с его удовольствиями.
Элизиум — в античной мифологии часть загробного мира, где царит вечная весна.
SPQR — аббревиатура латинской фразы «Senatus Populusque Romanus» («Сенат и граждане Рима»), изображалась на штандартах римских легионов.
Триарии — в армии Древнего Рима воины тяжелой пехоты, вооруженные мечами и пилумами (короткие метательные копья); в бой вводились в решающий момент.
Буцина — медный духовой инструмент в римской армии. Представляла собой узкую медную цилиндрическую трубу, согнутую в виде широкой русской буквы C и имеющую горизонтальный раструб, за который музыкант удерживал инструмент во время игры.
