Эльгива окинула взглядом комнату, освещенную множеством свечей и огнем в очаге посередине, дым которого струился под потолок, собираясь там облаком среди кровельных балок. В помещении было даже больше людей, чем она ожидала увидеть. На королевский призыв явиться на витенагемот в Хедингтоне собрались все знатные вельможи королевства, и все их жены и дочери, должно быть, размещались в этих апартаментах. «Все, кроме леди Эльгивы из Нортгемптона», — подумала она с горечью.
Женщины стояли группами по пять-шесть человек, за юбки некоторых держались малыши, у служанок на руках были младенцы. Все они беседовали вполголоса, за исключением расположившегося на полу кружка визжащих девочек, где у трех дочерей короля был собственный маленький двор.
Сделав знак служанке, чтобы она шла впереди и расчищала путь, Эльгива стала пробираться через комнату. Она миновала большие пяльцы, установленные у стены, у которых женщины занимались вышивкой: одни — усердно работая иголками, другие — с ленивой скукой, которую Эльгива испытывала и сама каждый раз, когда занималась подобным рукоделием.
Некоторых она знала, но было много и незнакомых лиц, что говорило о том, насколько она отдалилась от скрытых нитей влияния вокруг престола. Это нужно было исправлять.
Наконец Эльгива нашла королеву в дальнем углу помещения, где высокая ширма ограждала ее от жара огня в очаге и создавала некое подобие уединенности. Она сперва даже не узнала Эмму, чье лицо, которое Эльгива всегда считала слишком узким и бледным, округлилось и зарумянилось — от духоты в комнате, предположила она. Под глазами королевы лежали темные круги усталости, а улыбка, с которой она обернулась к Эльгиве, выглядела натянутой.
Эльгива не много знала о беременности, но если она подразумевала такой вид — обрюзгший и изможденный, — то Эльгива предпочла бы вообще ее избежать. Королева полулежала на кровати, подпертая подушками и валиками. Перед своей госпожой на полу сидела Маргот, держа на коленях ноги Эммы и энергично растирая ее опухшие икры и лодыжки. Рядом на низкой скамеечке сидела Уаймарк и грудью кормила младенца.
Она уставилась на ребенка в немом изумлении. Эльгива не знала о том, что Уаймарк родила, не слышала даже, чтобы она вышла замуж. Кто же отец ребенка в таком случае? Неужели кто-то из этелингов? Она продолжала над этим размышлять, склонив перед королевой колено.
— Добро пожаловать, Эльгива, — сказала Эмма. — Я так хотела увидеть вас, чтобы убедиться в том, что вы целой и невредимой вышли из ужасающих событий прошлого года в Эксетере.
Эмма замолчала, когда из-за ширмы показалась Хильда, поднося Эльгиве чашу вина.
— Благодарю, — сказала она, приняв вино и усаживаясь на табурет рядом с Эммой.
— Правда, мы все пострадали, — продолжила королева, разглядывая Эльгиву, — потеряв погибших от рук викингов. Смерть Грои наверняка стала для вас страшной болью. Мы скорбим о ней и поминаем ее в своих ежедневных молитвах.
Эльгива не знала, что на это ответить. Не поклонявшаяся Богу Эммы Гроя едва ли была бы благодарна королеве за ее молитвы. И вообще, она не питала симпатий к королеве и не остановилась перед убийством еще не родившегося ребенка Эммы. Продолжала бы Эмма молиться за ее душу, если бы знала об этом?
Она изобразила на лице скорбь, хотя и правда скорбела о Грое. Эльгива все еще была слишком зла на нее за то, что та позволила двум мерзким викингам себя настигнуть.
— Да, мы все скорбим об утратах, — пробормотала она. — Даже король лишился ребенка, который был ему дорог. — Эльгива придала своему лицу серьезное выражение. — Но вы, миледи, скоро подарите ему другого сына, я верю в это. Я вижу, много людей приехало разделить с вами радость и помочь вам при родах.
Она устремила на Эмму полный ожидания взгляд. Сейчас королева должна была пригласить и ее присутствовать при родах.
Эмма улыбнулась.
— Боюсь, что вокруг меня даже больше дам, чем нужно, — ответила она. — И гораздо больше, чем мне того хотелось бы. Король позволил мне подыскать уединенное убежище для родов, и я вскоре этим займусь.
— Да, действительно.
Шанс Эльгивы получить место в свите королевы стремительно от нее ускользал.
— Однако будет ли для вас, миледи, благоразумным путешествовать в таком положении? — спросила она королеву. — Я сама несколько дней провела в дороге, и каждая миля пути давалась с большим трудом. Дороги превратились в топи, а реки выходят из берегов. Переправа через Черуэлл сегодня представляла немалую трудность. Несомненно, даже небольшая поездка в вашем состоянии, миледи, будет слишком опасна и для вас, и для вашего ребенка.
Как странно, ей приходится заботиться о безопасности своего заклятого врага!
Эмма слегка склонила голову, словно размышляя над словами Эльгивы.
— Возможно, вы правы, — промолвила она. — Я обдумаю ваш совет.
Она устроилась поудобнее на подушках, и было ясно, что разговор на тему ее родов окончен.
— Боюсь, Эльгива, вы опоздали к открытию витенагемота, но большой пир для гостей назначен на завтра, и вы приехали как раз вовремя, чтобы на нем присутствовать. И, поскольку вы уже здесь, то должны с нами сегодня пообедать.
— С превеликим удовольствием, благодарю вас.
Хотя Эльгиву и не прогнали явно, но это было совсем не то приглашение, на которое она рассчитывала. Она скрыла свое недовольство за чашей вина, глядя, как Эмма снова откинулась на подушки и закрыла глаза.
Возможно, год назад она и была в крайней нужде, но теперь, когда она была готова родить королю ребенка, ее положение, очевидно, значительно укрепилось. На запястьях Эммы красовались золотые браслеты, а шею охватывало золотое ожерелье, инкрустированное гранатами. Вышивка на ее платье также была золотой, а манжеты ее рукавов были обильно усеяны драгоценными каменьями. Из-под кровати виднелись отороченные мехом башмаки. А приняв во внимание огромное количество дам, которых Эмма разместила в своих апартаментах, можно было сделать заключение о ее внушительном богатстве.
Качнув вино в чаше, Эльгива уставилась на рубиновую жидкость. Пусть Эмма сейчас торжествует победу, но даже рождение сына мало что ей даст в конце концов. Ее ребенок никогда не унаследует корону своего отца — слишком много старших братьев встанут у него на пути. Когда король умрет, один из его старших сыновей будет претендовать на трон. Малолетний король и овдовевшая королева никому не будут нужны, и Эмма в лучшем случае окажется в каком-нибудь монастыре, будет управлять кучкой монашек.
Она снова взглянула на Эмму и смутилась, обнаружив на себе пристальный взгляд светло-зеленых глаз.
