камни…
– Соль действительно драгоценный камень, – серьезно возразил Франк. – Я предпочту ее всем алмазам мира.
– Ты прав, мой мальчик, – улыбнулся я. – Соль несравненно полезнее бриллиантов. Впрочем, они служат не только пустой забавой и украшением для взбалмошных богачек, но играют также некоторую роль в искусстве и производствах. Это их безусловная ценность.
– Я задам тебе еще один вопрос, – перебил Франк, интересовавшийся солью больше, чем бриллиантами. – Я слыхал, будто соль добывается из морской воды. Правда ли это?
– Добывается – и в огромных количествах.
– Каким же образом?
– Существуют три способа. В жарких странах морскую воду перегоняют в глубокие бассейны, где она быстро испаряется под влиянием солнечных лучей; остатки воды выкачиваются насосами. Так поступают на юге: в Испании, Португалии, во Франции и вообще в области Средиземного моря. Второй способ в общих чертах напоминает первый; только вода испаряется не в искусственных запрудах, а на пространствах, заливаемых морем во время высоких приливов. Море, отступая затем от берегов, оставляет огромные лужи; вода в них испаряется, и чистейшую соль можно загребать лопатами. Соль эта по качеству выше той, что осаждается в искусственных бассейнах; но ни та, ни другая не сравнится с каменной, добываемой в копях. Морскую соль прозвали «серой», в отличие от каменной, белой. Огромные участки покрыты «серой» солью, отложившейся естественным путем в незапамятные времена, вокруг Зеленого Мыса, на острове Сан-Мартина, в Вест-Индии и в других странах. Третий способ заключается в том, что воду кипятят; но он хуже других и требует наибольших затрат.
– Отчего морская вода содержит в себе соль?
– Трудно сказать. Ученые до сих пор не столковались на этот счет. Выдвинут целый ряд гипотез. Одни предполагают, что на дне моря находятся соляные равнины и верхние пласты соли постепенно растворяются в воде. Думаю, что эта догадка не выдерживает критики. Другие утверждают, что морская вода – первичное вещество и всегда была такой же, как сейчас. Эта гипотеза сводится к переливанию из пустого в порожнее: морская вода солона, потому что всегда была соленой. Третьи думают, что существуют соленые течения, которые разносят соль по всему океану…
– А морская вода всюду содержит одинаковое количество соли?
– Нет. В тропических морях раствор насыщеннее, чем в полярных. В заливах и вблизи берегов соли меньше, чем в открытом океане. Но различие это ничтожно и почти незаметно.
– А какой процент соли в морской воде?
– Два с половиной приблизительно. Это значит, что сто литров воды дают осадок соли в два с половиною литра…
– Существуют, кажется, озера, где вода еще солоней?
– Совершенно верно. Их немало. К северо-западу от нас лежит так называемое Соленое озеро. Вода его содержит до тридцати процентов соли. Будем надеяться, что наша вода не менее насыщенна. Однако пора заглянуть в котел, мы о нем совершенно позабыли.
Мы подошли и сняли крышку. На дне колыхалась белесоватая гуща, напоминавшая кристаллики талого снега. Зачерпнув гущи, мы лизнули ее: о, радость – то была настоящая соль!
24. Битва двух змей
Открытие это было встречено восторженными криками. Каждый, не доверяя другим, хотел лизнуть соль. Она осела мелкими кристаллами, белыми, как снег, что указывало на отсутствие примесей. Мы налили в котел около восемнадцати литров воды и получили не менее десяти пинт соли. Значит, вода в источнике солонее, чем в море.
Опорожнив котел, мы наполнили его вторично и поставили на огонь. Рядом с котлом мы подвесили чугунок, заменявший нам сотейник, с прекрасным куском дичи, посыпанным собственноручно добытой солью. Трудно описать нашу радость. Отныне благодаря своей сообразительности мы не будем нуждаться в столь необходимом для человека продукте!
Внезапно неподалеку от нас раздался отчетливый свист. То была голубая сойка. Мы не удивились, что ночная птица кричит среди бела дня. В царстве пернатых голубая сойка выделяется раздражительностью, и ее легко взбудоражить.
Однако в минуту опасности сойка испускает своеобразные вопли, которые ни с чем нельзя сравнить. При приближении врага голос ее становится пронзительным и резким. Именно такой крик привлек наше внимание.
Мы взглянули в сторону, откуда доносились звуки. В листве невысокого дерева металась ярко-голубая птица. Причина ее волнения ускользала от нас: ни на этом дереве, ни на соседнем мы не увидали решительно ничего, что могло бы ее напугать.
Но тут внезапно мы обнаружили врага пернатой красотки: медленно извиваясь, бесшумно ползла по настилу сухих листьев омерзительная змея. Золотистая с черными крапинами чешуя сверкала, как солнце. Двигалась змея медленно и, несмотря на извивы, почти по прямой линии. Изредка она останавливалась, вытягивала шею и поводила сплюснутой головой, плавно раскачиваясь, как ручной лебедь; она лизала листья языком огненного цвета, оглядывалась, словно ища дорогу, и снова пускалась в путь. Хвост ее заканчивался твердым придатком длиной приблизительно в полфута, напоминавшим неровные четки или обнаженные почерневшие змеиные позвонки. Перед нами была страшная гремучая змея – Crotalus horridus.
Я остановил своих спутников и отогнал собак. Мне случалось слышать о гипнотической силе змеиного взгляда. Теперь представился великолепный случай проверить эти рассказы. Удастся ли змее «зачаровать» птицу? Мы с интересом наблюдали за пресмыкающимся.
Гремучая змея неуклонно приближалась к птице. Сойка с диким криком перелетала с ветки на ветку, с дерева на дерево. Нас ни та, ни другая не замечали.
Змея подползла к высокой магнолии. Обвившись один раз вокруг ствола и понюхав кору, она не спеша и осторожно опустилась на землю и свернулась в клубок. Теперь она была похожа на свернутый корабельный канат. Только хвост с черным придатком высовывался из-под клубка, а плоская голова увенчивала его. Глаза змеи были закрыты. Казалось, что она спит.
Зрелище утратило для меня всякий интерес, и я уже потянулся за карабином, чтобы пристрелить мерзкое
