Анна стояла, напротив стола перед Козырем в его кабинете, нервно покусывая губы, словно неуспевающая в учебе гимназистка. Она пришла требовать, чтобы ей позволили подниматься в номера, но мужчина отказывался об этом слышать.
– Нельзя торопиться! – поучал хозяин трактира. – Ты должна «набить» цену, а потом продашься за дорого… очень дорого! Стать дешевкой ты всегда успеешь, подожди несколько лет… Зубы потемнеют от табака – курить ты начнешь, в боку заколет от выпивки – не пить на твоей новой службе невозможно, кости заболят от стараний – тебе захочется удивлять и получать за свои услуги большие суммы, но тело при этом начнет стариться. Пока ты в состоянии носить корону и заставлять клиента умолять тебя поднять одеяло, но потом твое место займет та, что моложе и свежее! Не продешеви сейчас, Цыпа, чтобы в старости не околачиваться в подворотнях. Если тебе определят цену в копейку, до рубля ты ее не поднимешь никогда!
– Но как я пойму, что цена уже достаточно высока? – капризно спросила Анна. Ей казалось, что она упускает время, ведь ее заветной мечтой было уйти из родительского дома, но по причине отсутствия достаточного количества денег она не спешила разрывать отношения с матерью. Также близилось еще одно событие, которое ее почему-то пугало – день знакомства с женихом-большевиком, которого так отчаянно сватала Софья Никитична. Несколько раз он откладывал встречу по причине занятости, но наконец-то утвердил безоговорочную дату встречи с Анной, и момент их встречи с загадочным Николаем Александровичем неотвратимо приближался.
Козырь встал с любимого удобного кресла, в котором чувствовал себя защищенно, как улитка в надежном панцире, обошел стол и остановился напротив девушки. От того, что он был очень близко, ладони Анны вмиг стали влажными и сердце бешено заколотилось. Его длинные тонкие пальцы коснулись ее лица, приподняли подбородок и он оказался так близко, что девушка чувствовала его дыхание.
– Неужели ты так спешишь лечь в постель с чужим мужчиной? – спросил он еле слышно, почти шепотом, будто делился самыми сокровенными мыслями, не желая сделать их всеобщим достоянием.
Анна не смогла выдавить ни звука, ее словно парализовало, как кролика перед удавом. Она хлопала глазами и чего-то ждала, не шелохнувшись.
«Неужели он понял, знает, чувствует, что мне страшно?!» – пронеслось в голове Анны. На самом деле она очень боялась наступления того самого дня, когда Козырь одобрит поход в специальную комнату с кавалером, заплатившим достаточно, чтобы она сняла свои белые перчатки, но пришла требовать обратного, потому как не знала как ей быть. Время утекало сквозь пальцы, не оставляя взамен ничего. Каждый день уходил безвозвратно, и Анна чувствовала пустоту, прощаясь с еще одними бесполезными сутками, в которых ей не удалось сделать что-нибудь важное.
– Что же ты молчишь? Ты хочешь спать с другими мужчинами? – его голос звучал напряженно и строго, Анна почему-то ощутила угрызения совести, будто она была в чем-то виноватой, но в чем именно никак не могла разобраться, поэтому продолжала молчать, как партизан на допросе. Козырь еще с минуту рассматривал ее лицо, его горячее дыхание пьянило едва держащуюся на ногах девицу. «Не отпускай меня, пожалуйста, не отпускай! Я не хочу быть в постели ни с кем, кроме… тебя!» – кричал ее рассудок, но вслух она произнесла совсем другие слова:
– Я… я знаю, что у меня мало опыта… Но я… хотела бы наверстать…
Услышав это, Козырь резко отстранился и снова стал чужим. Он вернулся обратно в кресло и долго молчал, сосредоточившись на собственных мыслях. Девушке показалось, что молодой мужчина ждал совсем другого ответа, и она готова была выть от отчаянья, потому что не понимала, что именно он хотел услышать.
– Да, я знаю, что опыт в… общении с… мужчинами у тебя мизерный! – произнес он немного грубо. – Это видно даже невооруженным глазом. Таких, как ты называют «малосольная».
– Что это значит? – испуганно уточнила Анна, боясь потерять доверие и опеку Козыря.
– Ну… почти непочатая… Как бутыль вина, из которого пригубили совсем немного, только чтобы распробовать! Да ну тебя! – отмахнулся Козырь, злясь. Он не умел деликатно говорить на щекотливые темы, а объяснить все как есть пока не мог, боясь напугать малоопытную Цыпу.
– Я стану профессиональной любовницей, я буду стараться! – блеяла Анна, сложив руки как в молитве у груди.
– Господи, да замолчишь ты, наконец?! – рыкнул Козырь. – Убирайся вон! Иди, работай! Перчатки не снимать, пусть довольствуются беседами, и давай себя немного пощупать.
Анна покинула кабинет сурового начальника на дрожащих ногах, чуть не разрыдавшись от горечи. От холода Козыря коченело сердце, его магия действовала на нее «У него и души-то нет! – вспомнились Анне слова Княжны. – Мы для него товар – не больше». Цыпа поправила свои желтые волосы, перехваченные вокруг головы блестящей широкой лентой в одной цветовой гамме с платьем, подтянула чулки и белые перчатки, совсем не гармонирующие с ее нарядом.
– Цыпа, тебя хотят видеть! Хорошо одетый господин приглашает выпить с ним вино! – подбодрил ее Клим, когда она вошла в зал. Девушка кивнула и, поправив спадающую лямку новенького платья, сшитого по специальному заказу умельцем Яшкой, направилась к столику, заказавшему ее внимание.
Добрый толстяк с маленьким носом, похожим на кнопку, на которую все время хотелось нажать, вызывал умиление. Его рыжие коротко подстриженные кудрявые волосы, походили на кусок одеяла плотно приклеенного к голове, а маленькие беспокойные глазки все время смотрели на скромное декольте Анны. Мужчина смеялся, похрюкивая, и рассказывал о своих сыновьях, помогающих ему в конторе.
– Ныне никому нельзя доверять! Вот и пришлось их с малых лет приучать вести счета! – делился он, подливая вино в бокал спутнице. Гость заведения придвинул свой стул так близко, что его коленка упиралась в бедро Анне. Понизив голос, мужчина поделился, что тоже участвует в торгах и хотел бы провести с ней ночь.
– Дороговато, конечно! Вот если бы ты носила зеленые перчатки, тогда понятно! А так, за что плачу? За кота в мешке! – рассуждал человек, почесав свой крошечный носик.
– Ваша жена одобряет торги? – выпалила Цыпа, надеясь, что эта фраза слегка охладит толстяка и заставит отодвинуться на комфортное для нее расстояние.
– Что это еще за разговор? – недовольно произнес он и в мгновение преобразился. Внешность оказалась обманчивой, за маской добряка скрывался подлый, хитрый, жадный и злобный человек.
