— Смотря по обстоятельствам. Да и сможете ли вы двигаться?
— Это я-то не смогу? Совсем напротив. У меня ноги так и рвутся ступить на пол.
— Ну-ка, сделайте несколько шагов.
Бюсси легко спрыгнул с постели и довольно бодро описал круг по комнате, представив наглядное доказательство того, что он уже далеко продвинулся на пути к исцелению.
— Годится, — сказал хирург, — если только вы в первый же день не сядете на коня и не проскачете десять лье.
— Вот это по-моему! — воскликнул Бюсси. — Вы лучший из докторов. Однако прошлой ночью я видел другого лекаря. Да, да, отлично видел, весь его облик врезался мне в память, и, если мне доведется с ним повстречаться, я его узнаю с первого взгляда, уверяю вас.
— Дорогой господин де Бюсси! Я вам советую не тратить время на розыск: после ранения шпагой всегда лихорадит, вы бы должны знать это, ведь у вас на теле уже двенадцатая отметина.
— Ах, Боже мой! — неожиданно вскричал Бюсси, который все это время не переставал искать объяснения тайнам прошлой ночи и вдруг был поражен новой мыслью. — Может быть, мой сон начался перед дверью, а не за дверью? Может, не было ни прихожей, ни лестницы, как не было ни кровати с бело-золотым пологом, ни портрета? Может, эти негодяи сочли меня мертвым и тихонько оттащили в ров Тампля, чтобы сбить с толку возможных свидетелей? Тогда я, конечно, видел все остальное в бреду. Святой Боже! Если это так, если это они подсунули мне видение, которое меня так волнует, мучит, убивает, то, клянусь, я выпущу кишки им всем, от первого до последнего.
— Дорогой господин де Бюсси, — прервал его лекарь, — если вы желаете быстрого исцеления, вам не следует так волноваться.
— Разумеется, исключая нашего славного Сен-Люка, — продолжал Бюсси, не слушая лекаря. — Он показал себя настоящим другом. Поэтому ему первому я нанесу сегодня визит.
— Только не раньше пяти часов вечера, — заметил лекарь.
— Согласен, — ответил Бюсси. — Однако, уверяю вас, мое выздоровление пойдет быстрее, если я буду выходить и навещать друзей, а если останусь здесь в тиши и в одиночестве, болезнь может затянуться.
— Возможно, вы правы, — согласился хирург, — ведь вы во всех отношениях не похожи на других больных. Ну что ж, действуйте по своему усмотрению. Я дам вам только один совет: постарайтесь, пожалуйста, чтобы вас не проткнули еще раз, прежде чем ваша рана затянется полностью.
Бюсси пообещал сделать все, что будет в его силах, оделся, приказал подать носилки и отправился во дворец Монморанси.
IV
О ТОМ, КАК БЫВШАЯ ДЕВИЦА ДЕ БРИССАК, А НЫНЕ ГОСПОЖА ДЕ СЕН-ЛЮК, ПРОВЕЛА СВОЮ ПЕРВУЮ БРАЧНУЮ НОЧЬ
Луи де Клермон, более известный по именем Бюсси д’Амбуаз, которого Брантом, его кузен, причислял к великим полководцам XVI века, был красивый мужчина и образец благородства. С древних времен ни один смертный не одерживал более славных побед. Короли и принцы наперебой домогались его дружбы. Королевы и принцессы сберегали для него свои самые благосклонные улыбки. Бюсси унаследовал от Ла Моля нежную привязанность Маргариты Наваррской, и добрая королева, обладавшая любвеобильным сердцем и, после уже описанной нами смерти своего избранника, несомненно нуждавшаяся в утешении, натворила ради отважного красавца Бюсси д’Амбуаза столько безумств, что даже встревожила Генриха, своего супруга, хотя всем известно, как мало значения придавал король Наваррский женским выходкам. Известно также, что герцог Анжуйский никогда не простил бы Бюсси любовь сестры, если бы не считал, что эта любовь побудила нашего героя стать его, герцога, приверженцем. И на этот раз Франсуа снова пожертвовал своим чувством в угоду глухому и нерешительному честолюбию, которое должно было причинить ему так много неприятностей в жизни и принести так мало пользы.
Но в гуще военных подвигов, честолюбивых замыслов и любовных интриг Бюсси сохранял душу, недоступную человеческим слабостям: он не ведал страха, да и любви ему не довелось испытать, по крайней мере, до того дня, с которого мы начали наше повествование. Его сердце — он сам называл его сердцем императора, оказавшимся в груди простого дворянина, — сохраняло девственную чистоту и было подобно алмазу, только что извлеченному на свет Божий из недр земли, где он вызревал, и еще не прошедшему через руки гранильщика. Но в сердце Бюсси не было места помыслам, которые и в самом деле могли бы привести нашего героя на императорский трон. Он полагал себя достойным короны, но был выше этого, и корона служила ему только мерилом жизненного успеха.
Сам Генрих III предложил Бюсси дружбу, однако Бюсси отклонил королевскую милость, сказав, что друзьям короля приходится быть его слугами, а может, кое-чем и похуже, а такие условия ему, Бюсси, не подходят. Генриху III пришлось молча проглотить обиду, усугубленную еще и тем, что Бюсси выбрал себе в покровители герцога Анжуйского. Впрочем, последний был повелителем Бюсси в той же мере, в коей владелец зверинца может считаться повелителем льва. Ведь хозяин зверинца лишь обслуживает и кормит благородного зверя, дабы тот не растерзал его самого. Таков был и Бюсси, которого Франсуа использовал как орудие расправы со своими личными недругами. Бюсси понимал это, но подобная роль его устраивала.
Бюсси выбрал девиз, напоминающий девиз Роганов, гласивший: “Королем я не могу быть, принцем — не хочу, Роган я есмь”. Бюсси говорил себе: “Я не могу быть королем Франции, но герцог Анжуйский хочет и может им быть, я буду королем герцога Анжуйского”.
И в самом деле он был им.
Когда люди Сен-Люка увидели, что ко дворцу Монморанси приближаются носилки этого ужасного Бюсси, они со всех ног бросились предупреждать господина де Бриссака.
— Что, господин де Сен-Люк у себя? — осведомился Бюсси, высовывая голову из-за занавесок.
— Нет, сударь, — сказал привратник.
— А где он сейчас?
— Не знаю, сударь, — ответил достойный страж. — Нынче у нас во дворце никто места себе не находит. Господин де Сен-Люк со вчерашнего вечера не возвращался домой.
— Да неужели? — воскликнул удивленный Бюсси.
— Все так, как я имел честь вам доложить.
— Ну, а госпожа де Сен-Люк?
— О! Госпожа де Сен-Люк — другое дело.
— Она дома?
— Да.
— Передайте, что я буду счастлив, если она дозволит мне лично засвидетельствовать ей свое почтение.
Спустя пять минут посланец вернулся и сообщил, что госпожа де Сен-Люк будет рада видеть господина де Бюсси.
Бюсси слез с бархатных подушек и поднялся по парадной лестнице. Жанна де Коссе вышла к неожиданному гостю и встретила его посередине парадной залы.
