— Оттуда?
— Ну да. Оттуда мы с вами отправимся в Лувр.
Жанна рассмеялась и протянула Бюсси руку.
— Простите меня за подозрительность, — сказала она.
— Охотно. Вы даете мне возможность сыграть забавную шутку, которая развеселит всю Европу. Это я ваш должник, сударыня.
И, поклонившись молодой женщине, он поспешил в свой дворец заняться приготовлением к маскараду.
Вечером, в условленный час, Бюсси и госпожа де Сен-Люк встретились у заставы Сержан. Бюсси не узнал бы молодую женщину, не будь она одета в костюм его пажа. В мужском наряде Жанна была очаровательна. Обменявшись несколькими словами, сообщники направились к Лувру.
В конце Фосе-Сен-Жермен-л’Осеруа им встретилась довольно многочисленная толпа, которая заняла всю улицу и загородила проход.
Жанна испугалась, Бюсси по факелам и аркебузам узнал людей герцога Анжуйского, впрочем, и самого герцога нетрудно было распознать по буланому коню и белому бархатному плащу, который он любил надевать при выездах в город.
— Ну вот, — сказал Бюсси, оборачиваясь к Жанне, — вы боялись, мой милый паж, что вас не пустят в Лувр. Теперь будьте спокойны, вы вступите туда с музыкой. Эй, ваше высочество! — крикнул он герцогу Анжуйскому во всю мощь своих легких.
Крик Бюсси пролетел над улицей, не затерявшись в нестройном гуле голосов и конском топоте, и достиг высочайшего слуха.
Принц повернул голову.
— Это ты. Бюсси, — обрадовался он, — а мне сказали, что ты ранен насмерть. И по этому случаю я сейчас направляюсь к тебе на улицу Гренель.
— Честное слово, ваше высочество, — ответил Бюсси, даже не подумав поблагодарить принца за проявленное к нему внимание, — я остался жив только благодаря самому себе. По правде сказать, вы меня засадили в отменный капкан и бросили там на произвол судьбы. Вчера после бала у Сен-Люка я угодил в настоящую резню. Кроме меня, никого из анжуйцев там не было, и, по чести, мне чуть было не выпустили всю кровь, какая только есть в моем теле.
— Смертью клянусь, Бюсси, они за это поплатятся. Они ответят мне за каждую каплю твоей крови.
— Ну да, все это на словах, — с присущей ему развязностью возразил Бюсси, — а на деле вы по-прежнему будете расточать улыбки любым из них, кто попадется вам навстречу. Хоть бы, улыбаясь, вы им клыки показывали, а то ведь вы всегда плотно сжимаете губы.
— Ладно, ладно, — сказал принц, — ты пойдешь со мной в Лувр и сам увидишь.
— Что я увижу, ваше высочество?
— Увидишь, как я буду говорить с моим братом.
— Послушайте, ваше высочество, я не пойду в Лувр, если эта прогулка сулит мне какое-нибудь новое оскорбление. Сносить оскорбления — это годится для принцев крови и для миньонов.
— Будь спокоен. Я принял твое ранение близко к сердцу.
— Но обещаете ли вы мне полное удовлетворение?
— Клянусь, ты останешься доволен. Ну что, ты все еще колеблешься?
— Ваше высочество, я вас так хорошо изучил.
— Сказано тебе, пойдем и по дороге обо всем поговорим.
“Все в порядке, — шепнул Бюсси на ухо графине. — Между обоими милыми братцами, которые терпеть не могут друг друга, начнутся бурные препирательства, а вы тем временем разыщете своего ненаглядного мужа”.
— Ну как, — спросил герцог, — решился ты наконец? Может быть, ждешь, пока я дам тебе слово принца?
— О нет, — сказал Бюсси, — ваше слово принесет мне несчастье. Ну ладно, будь что будет, я иду с вами, и пусть попробуют меня оскорбить — я сумею отомстить за себя.
И Бюсси занял свое обычное место возле принца; новый паж неотступно следовал за ним, словно привязанный к своему господину.
— Тебе самому мстить за себя? Да ни в коем случае! — воскликнул принц в ответ на угрозу, прозвучавшую в словах Бюсси. — Это не твоя забота, мой храбрый рыцарь. Я сам позабочусь о возмездии. Послушай, — добавил он вполголоса, — я знаю, кто пытался тебя убить.
— Ба! — воскликнул Бюсси. — Неужто, ваше высочество, вы потрудились произвести розыски?
— Я их видел.
— То есть как это? — удивился Бюсси.
— Да так. Я сам столкнулся с ними у Сент-Антуанских ворот. Они на меня там напали и чуть было не закололи вместо тебя. Я и не подозревал, что это они тебя подстерегают, разбойники… Иначе…
— Что иначе?
— А твой новый паж был с тобой в этом происшествии? — спросил принц, не договорив своей угрозы.
— Нет, ваше высочество, — сказал Бюсси, — я был один; а вы?
— Я? Со мной был Орильи. А почему ты был один?
— Потому что я хотел сохранить репутацию храбреца.
— И они тебя ранили? — спросил принц, с обычной для него быстротой отвечая выпадом на полученный удар.
— Послушайте, — сказал Бюсси, — я не хотел бы давать им повод для ликования, но мне достался отличный удар шпагой в бок.
— Ах, негодяи! — возмутился принц. — Орильи был прав, они и в самом деле замышляли недоброе.
— Вы видели засаду, и с вами был Орильи, который владеет шпагой почти так же виртуозно, как лютней. Орильи предупредил ваше высочество, что эти люди замышляют недоброе, и вас было двое, а их только пятеро! Почему же вы не задержались, не пришли мне на выручку?
— Проклятье! Чего ты хочешь? Ведь я не знал, кого они ждут в этой засаде.
— “Сгинь, нечистая сила!”, как говаривал король Карл Девятый при виде друзей короля Генриха Третьего. Но вы не могли не подумать, что они подстерегают кого-то из ваших друзей, а так как в Париже один я осмеливаюсь называться вашим другом, то нетрудно было угадать, кого они ждут.
— Пожалуй, ты прав, мой дорогой Бюсси, — сказал Франсуа, — мне это как-то не пришло в голову.
— Да чего уж там… — вздохнул Бюсси, словно у него не хватило слов для выражения всего, что он думал о своем покровителе.
Они прибыли в Лувр. Герцог Анжуйский был встречен у ворот капитаном и стражниками. Капитан имел строгий приказ — никого не впускать в Лувр, но, само собой разумеется, этот приказ не распространялся на первое лицо в государстве после короля. Поэтому принц вместе со своей свитой вступил под арку подъемного моста.
— Ваше высочество, — обратился к принцу Бюсси, видя, что они вошли уже в главный двор, — отправляйтесь поднимать шум у короля и не забудьте свою клятву, а сам я пойду скажу два слова одному своему приятелю.
— Ты меня покидаешь, Бюсси? — забеспокоился Франсуа, которому присутствие его любимца придавало смелости.
— Так надо, но пусть это вас не смущает, будьте уверены: в самый разгар переполоха я появлюсь. Кричите, ваше высочество, кричите, черт побери! Надрывайте глотку так, чтобы я вас услышал, — ведь вы понимаете, если ваш голос до меня не донесется, я не приду к вам на подмогу.
