Да, мое блаженство действительно длилось недолго. Выйдя из дома, я увидел, что солнце по-прежнему высоко и празднества продолжаются до сих пор. Я утолил жажду, поднял глаза от сделанного из тыквы ковша и, встретив обвиняющий взгляд девушки, которую перед этим пытался догнать, постарался улыбнуться ей как можно более невинно:
— Ну что, пробежимся снова? Думаю, теперь, благодаря джипури, я прошел обряд посвящения и кое на что гожусь.
— Нечего хвастаться, — процедила она сквозь зубы. — Хорошенькое посвящение: полдня, целая ночь и еще почти целый день!
Я уставился на нее как дурак: у меня просто в голове не укладывалось, как такой долгий период времени мог сжаться в столь краткие мгновения небесного блаженства. А потом я покраснел, когда девушка обвиняющим тоном продолжила:
— Ей всегда достаются первой лучшие ма-туане. Это нечестно! Плевать, пусть меня назовут непочтительной смутьянкой, я скажу то, что говорила всегда. Эта пройдоха попросту притворилась, будто получила свет бога от Деда, Матери и Брата! Солгала, чтобы сделаться си-риаме и заиметь возможность первой предъявлять права на каждого ма-туане, который ей приглянулся.
Должен сказать, что это заявление поубавило у меня самодовольства, вызванного вступлением в столь близкие отношения с правительницей: похоже, что в некоторых отношениях эта правительница ничуть не лучше самой обыкновенной женщины. Но еще больше мое самомнение задело другое: за все то время, пока я оставался в деревне, си-риаме ни разу меня к себе не призывала. Очевидно, она хотела получать лишь «первое и лучшее», на что способен мужчина под воздействием дурмана.
Правда, в конце концов, после того как я выспался и восстановил силы, мне удалось-таки смягчить и успокоить рассерженную девушку. Звали ее, как выяснилось, Ви-Рикота, что означает Священная Земля, так, кстати, называют и тот край к востоку от гор, где собирают кактус джипури. Празднество продолжалось еще много дней, и я убедил Ви-Рикоту позволить мне снова за ней погнаться. Ну а поскольку на сей раз я не так налегал на еду и тесгуино, то, надеюсь, поймать ее мне удалось почти честно.
Сорвав из-под навеса несколько сушеных джипури, мы устроились на уединенной лесной лужайке. Высушенный кактус заметно уступал по силе воздействия свежему, и, чтобы приблизиться к состоянию, испытанному в доме си-риаме, мне пришлось сжевать изрядную порцию, но спустя некоторое время я снова почувствовал, как сбиваются и путаются мои чувства. На сей раз окраска окружавших меня бабочек и цветов начала петь.
Разумеется, у Ви-Рикоты тоже имелась между ног упругая щекочущая подушечка имакстли, а поскольку мне эта особенность все еще была в новинку, возбудился я тогда необычайно. Правда, достичь того экстаза, какой я пережил во время посвящения, мне не удалось, да и иллюзии воспарения на небеса на сей раз тоже не было. Мы ощущали под собой мягкую траву, на которой лежали. К тому же Ви-Рикота действительно была очень молода и миниатюрна даже для своих лет, в силу чего просто не могла раздвинуть бедра достаточно широко, чтобы крупный мужчина ввел в нее свой тепули полностью. Но даже если отбросить эти детали, наше соитие не могло стать столь же запоминающимся, как соитие с си-риаме, поскольку в отличие от правительницы-колдуньи ни Ви-Рикота, ни я не имели доступа к свежему зеленому джипури с пятью лепестками, воистину дарующему свет бога.
Тем не менее мы с этой молодой девушкой остались вполне довольны друг другом, так что до конца праздника уже не заводили других связей, а когда Тес-Гуинапуре закончился, разлука с ней искренне меня огорчила. Мы расстались только потому, что мой старый знакомый Тес-Дзиора стал уговаривать меня посмотреть состязание по «настоящему», как он выразился, бегу, называемое ра-раджипури. В тот день проходило соревнование между лучшими бегунами его родного селения и деревни Гуачо-Чи.
— А где они? — спросил я, поскольку что-то не заметил прибытия незнакомцев.
— Их еще нет. Появятся позже, после того как мы уйдем. Прибегут. Гуачо-Чи находится далеко к юго-востоку отсюда.
Расстояние между селениями он обозначил в мерах длины, принятых у рарамури. Как назывались эти меры, я уже забыл, но помню, что оно соответствовало примерно пятнадцати долгим прогонам мешикатль или такому же количеству ваших испанских лиг. Причем речь шла о расстоянии по прямой, хотя в действительности (поскольку дорог в этом лесистом и горном краю не было) бегуны вынуждены были следовать извилистыми тропками, пробираясь между оврагами и утесами. По моим прикидкам выходило, что попасть из одного населенного пункта в другой можно было, лишь пробежав около пятидесяти долгих прогонов. Однако Тес-Дзиора как ни в чем не бывало заявил:
— Чтобы пробежать от одной деревни до другой, подгоняя при этом перед собой всю дорогу деревянный мячик, хорошему бегуну требуется один день и одна ночь.
— Да что ты говоришь?! — воскликнул я. — Невозможно преодолеть расстояние, равное расстоянию от города Теночтитлана до далекой деревни Керетаро в земле пуремпече, за столь короткое время. Да еще половину этого расстояния пробежать в ночной темноте! Подгоняя перед собой деревяшку! Невозможно!
Конечно, Тес-Дзиора ничего не знал ни о Теночтитлане, ни о Керетаро, ни о разделявшем их расстоянии. Он просто пожал плечами и сказал:
— Если ты считаешь, что это невозможно, Су-Куру, ты должен отправиться с нами посмотреть, как это делается.
— Как я могу с вами отправиться? Для меня-то это уж точно невозможно!
— Тогда проделай только часть пути и подожди нашего возвращения, чтобы потом проводить домой. Поскольку ты не принадлежишь к бегунам нашей деревни, в этом не будет никакого обмана, даже если ты не побежишь на ра-раджипури босым, как мы.
— Обмана? — удивился я. — Ты хочешь сказать, что у вас там есть определенные правила?
— Не так уж их и много, — ответил мой товарищ с самым серьезным видом. — Наши бегуны отправятся отсюда сегодня днем, в тот самый момент, когда Дед Огонь, — последовал жест, — прикоснется своим ободом к верхнему краю вон той горы. Наши соперники из Гуачо-Чи рассчитают время тем же способом и выбегут навстречу одновременно с нами. Мы побежим к Гуачо-Чи, они побегут к Джуаджий-Бо. Где-то на полпути мы встретимся и обменяемся шутками, подначками и насмешками.
— Какими еще шутками?
— Ну, когда бегуны из Гуачо-Чи прибегут сюда, наши женщины будут предлагать им освежиться, подкрепиться, отдохнуть… короче говоря, пустят в ход всяческие уловки, чтобы задержать наших соперников подольше. Точно так же их женщины попытаются обхитрить и нас, но, будь уверен, с нами это не пройдет. Мы повернем назад и продолжим бег, пока не вернемся к себе. Но к тому времени Дед Огонь будет снова касаться той горы, или опускаться позади нее, или находиться на некотором расстоянии над ней, так что мы соответственно сможем рассчитать наше время бега. Жители Гуачо-Чи сделают то же самое, после чего мы пошлем гонцов, обменяемся результатами и таким образом узнаем, кто же победил в этом состязании.
