Мы не могли оторваться от слона, а он был не в силах догнать нас. Мы мчались по прогалине, пригнувшись к колеснице, а окровавленная голова нависала над нами. Достаточно было вознице ошибиться один раз, наши колеса разбились бы на ухабе или о ствол поваленного дерева, и слон настиг бы нас в тот же момент. Однако царевич правил, как опытный возница, и хладнокровным, наметанным глазом выбирал дорогу. На поворотах колесница неслась на одном колесе на волосок от гибели, но ему удавалось уворачиваться от разъяренного слона. Он не ошибся ни разу, а потом вдруг все кончилось.
Одна из стрел в груди слона прошла глубже от тряски и пронзила сердце. Он широко раскрыл пасть, поток ярко-красной крови хлынул из горла, и великан повалился замертво. Ноги подогнулись, и бежавшее тело рухнуло с такой силой, что земля задрожала. Слон лежал на боку, задрав к небу огромный изогнутый бивень, словно последний раз бросал вызов этому миру.
Мемнон остановил лошадей, мы с Таном выкарабкались из колесницы и встали рядом, глядя на гороподобную тушу. Тан оперся на борт колесницы, чтобы снять вес с поврежденной ноги, и медленно повернулся к мальчику.
– Клянусь Гором, я знавал храбрецов, но никто из них не превзошел тебя, парень, – просто сказал он, а потом поднял Мемнона и прижал к своей груди.
Я не могу подробно описать, что произошло дальше, потому что привычные слезы залили мне глаза. Сколько я ни называл себя сентиментальным дураком, не мог остановить их. Мне так давно хотелось увидеть, как отец обнимет своего сына.
Я сумел взять себя в руки и справиться с чувствами, когда услышал далекие крики приветствий. Мы не отдавали себе отчета в том, что охота разворачивалась на виду у всей флотилии. «Дыхание Гора» стояло у берега Нила, и я заметил на кормовой надстройке стройную фигуру царицы. Даже с такого расстояния можно было разглядеть ее бледное застывшее лицо.
«Золото доблести» – награда воина, и ценится она выше, чем «Золото похвалы». Она присуждается только героям.
Мы собрались на палубе ладьи. Там присутствовали приближенные царицы и командиры всех отрядов ее войска. У мачты стояли бивни слонов, выставленные напоказ как военные трофеи, все воины надели торжественные наряды своих отрядов. Знаменосцы вытянулись по стойке «смирно» позади трона, а трубачи торжественно трубили, когда царевич преклонил колено перед царицей.
– Возлюбленные подданные! – четко произнесла Лостра. – Благородные командиры войска, мои советники и воины отрядов, я представляю вам царевича Мемнона, наследника короны Египта, который на моих глазах и на глазах у всех вас завоевал мою благосклонность. – Она улыбнулась сверху вниз одиннадцатилетнему мальчику, с которым обращались так, как будто он был военачальником, одержавшим большую победу. – За храбрость на охоте я повелеваю ввести его в состав отряда стражи Синего Крокодила в ранге воина и награждаю «Золотом доблести», дабы награда эта гордо сияла у него на груди в знак заслуг.
Золотую цепь специально для этой цели изготовили царские златокузнецы, и теперь она точно легла на шею одиннадцатилетнего воина. Однако на цепочке висела маленькая золотая фигурка слона, которую я вырезал своей рукой. Эта статуэтка была совершенством во всех отношениях: вместо глаз сияли осколки граната, а бивни были сделаны из настоящей слоновой кости. Она так красиво смотрелась на безупречной коже царевича.
Я почувствовал, что глаза мои снова наполняются слезами, когда услышал приветственные крики, которыми воины встречали царевича, но я проглотил их, сделав над собой усилие. Не я один купался в слезах, как бородавочник в грязи, даже Крат, Ремрем и Аст – эти суровые, испытанные воины, которые всегда держались с наигранной грубостью, – стояли с глупыми улыбками на лицах, и, могу поклясться, у многих воинов на глазах блестели слезы. Так же как и его родители, мальчик умел пробуждать любовь и верность в окружающих. Под конец каждый командир отряда синих подошел к царевичу и торжественно обнял как нового товарища по оружию.
В тот вечер, когда на закате солнца мы с царевичем катились на колеснице по берегу Нила, Мемнон внезапно остановил лошадей и повернулся ко мне:
– Меня призвали в отряд. Я наконец стал воином, и теперь, Тата, ты должен сделать мне новый лук.
– Я сделаю тебе самый хороший лук, какой только приходилось натягивать лучнику, – пообещал я.
Некоторое время он серьезно смотрел на меня, а потом вздохнул:
– Спасибо, Тата. По-моему, сегодня – счастливейший день в моей жизни. – В свои одиннадцать лет мальчик произнес эти слова, как убеленный сединами старец.
На следующий день, когда флотилия встала на якорь на ночь, я отправился на поиски царевича и обнаружил его в одиночестве на берегу в таком месте, где он был укрыт от посторонних взглядов. Мемнон не заметил меня, и я мог понаблюдать за ним.
Он был совершенно обнаженным. Хотя я и предупреждал его о коварном течении и крокодилах, мальчик, очевидно, только что плавал в реке, так как волосы мокрой волной лежали на плечах. Однако его поведение озадачило меня: он подобрал на берегу два больших круглых камня и теперь, держа по одному в каждой руке, поднимал и опускал их, словно совершал какой-то странный обряд.
– Тата, ты следишь за мной, – сказал Мемнон вдруг не оборачиваясь. – Тебе что-нибудь нужно?
– Мне интересно, что ты делаешь с этими камнями. Ты поклоняешься какому-то новому богу кушитов?
– Я хочу, чтобы руки мои стали сильными и могли натягивать новый большой лук. Я хочу, чтобы лук этот был по-настоящему тугим. Тебе не удастся отделаться от меня новой игрушкой. Слышишь, Тата?
На реке нам преградил путь еще один порог – пятый и, как оказалось, предпоследний из тех, которые пришлось преодолеть. Однако он не был столь серьезным препятствием для нас, как предыдущие четыре. Земли вокруг изменились, и мы уже не были привязаны к узкой долине реки.
Мы снова остановились, ожидая очередного половодья, засеяли поля и стали растить урожай, но теперь могли посылать отряды колесниц по широким просторам саванны в разведывательные походы. И госпожа моя отправила отряды на юг на охоту за слонами и добычу слоновой кости.
Когда мы прибыли в земли Куша, огромные стада великолепных серых зверей доверчиво встретили нас. Теперь же они бежали и рассеялись по равнине. Мы повсюду безжалостно охотились на них. Однако эти мудрые существа быстро усвоили урок.
У пятого порога мы обнаружили огромные стада слонов по обоим берегам реки. Их были тысячи, и Тан немедленно отправил на охоту колесницы. Мы разработали тактику охоты и научились избегать потерь, как в первой охоте на двух самцов. За первый же день убили сто семь слонов, а потеряли только три колесницы.
На следующий день мы не увидели поблизости ни одного слона. Хотя колесницы отправились вдогонку по широким тропам, проложенным в саванне большими стадами, они нагнали их только через пять дней.
Теперь охотничьи отряды возвращались через много недель, так и не добыв ни одного бивня. Сперва мы решили, будто нашли неисчерпаемый источник слоновой кости. Но, как заметил царевич в первый же день, охота на слонов была не столь простым занятием, как могло показаться на первый взгляд.
И все же отправившиеся на юг колесницы вернулись не с пустыми руками. Они обнаружили нечто куда более ценное, чем слоновая кость. Они обнаружили людей.
Уже несколько месяцев я не покидал лагеря, испытывая колеса для колесниц. Именно в тот день я нашел решение проблемы, которая мучила меня с первых дней работы над колесом и которая так забавляла и смешила Тана и его бравых дружков. Я имею в виду непрочность колес моей конструкции.
Решение оказалось непростым. Мне пришлось применить несколько разных материалов, начиная с материала для ступиц колес. Теперь в моем распоряжении находился практически неограниченный выбор разных сортов древесины, рога сернобыков и носорогов, на которых охотились неподалеку от нашего поселения и которые, в отличие от слонов, не спасались бегством после наших налетов.
