— На это нечего обращать внимание, — сказал он. — Я ручаюсь за ее согласие.
— Вы, кажется, забываете, мистер Друммонд, — заметил я, — что даже в обращении со мной вы употребили два-три невежливых выражения. Я не хочу, чтобы вы подобным образом говорили с молодой леди. Я должен говорить и думать за нас обоих! Примите к сведению, я вовсе не желаю, чтобы ее приневолили выйти за меня, так же как не хотел бы, чтобы меня принудили жениться на ней.
Он сидел и глядел на меня с сомнением и гневом.
— Вот как мы решим, — заключил я. — Я с радостью женюсь на мисс Друммонд, если она согласится выйти замуж за меня добровольно. Но если у нее есть хоть малейшее возражение, чего я имею основания опасаться, я никогда не женюсь на ней.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, — это легко выяснить. Как только она вернется, я расспрошу ее и надеюсь успокоить вас…
Я снова прервал его:
— Прошу вас не вмешиваться, мистер Друммонд, или вы можете в другом месте искать жениха для вашей дочери, — сказал я. — Я буду действовать один, и предоставьте мне судить. Я сам разузнаю все подробно. Никто другой не должен вмешиваться в это дело, и менее всего вы.
— Честное слово, сэр, — воскликнул он, — по какому праву вы будете судьей?
— По праву жениха, как мне кажется, — ответил я.
— Это придирки! — закричал он. — Вы уклоняетесь от фактов. Дочери моей не остается выбора. Репутация ее испорчена.
— Прошу прощения… — сказал я. — Пока это дело известно только вам и мне, то ничего не испорчено.
— Кто мне поручится за это? — воскликнул он. — Разве я могу допустить, чтобы репутация дочери моей зависела от случая?
— Вам следовало гораздо раньше подумать об этом, — отвечал я, — прежде чем вы так неосторожно покинули ее, а не тогда, когда уже было слишком поздно. Я отказываюсь считать себя ответственным за вашу небрежность и никому не дам запугать себя. Мое решение твердо, и что бы ни случилось, я ни на волос не отступлю от него. Мы останемся здесь вдвоем до ее возвращения; потом, без слова или взгляда с вашей стороны, она и я уйдем переговорить. Если она скажет, что согласна, я сделаю этот шаг; если же нет, то не сделаю.
Он вскочил со стула как ужаленный.
— Я понимаю вашу хитрость, — воскликнул он, — вы будете стараться, чтобы она вам отказала!
— Может быть, да, может быть, нет, — сказал я. — Во всяком случае, таково мое решение.
— А если я не соглашусь! — воскликнул он.
— Тогда, мистер Друммонд, придется прибегнуть к поединку, — отвечал я.
Я не без страха произнес эти слова. Не говоря уже о том, что он был отец Катрионы, его высокий рост, необыкновенно длинные руки, почти такие, как у его отца, его умение фехтовать — все это делало его опасным противником. Но я напрасно тревожился. Бедная обстановка моей квартиры — он кажется, не обратил внимания на платья дочери, которые, впрочем, все были новы для него, — а также то, что я не хотел давать ему взаймы, навели его на мысль, что я очень беден. Неожиданное известие о моем наследстве открыло ему его глаза. Ему так понравился его новый план, что он, я думаю, согласился бы на что угодно, только бы не драться со мной.
Он еще некоторое время продолжал спорить, пока я не сказал фразы, которая заставила его замолчать.
— Если вы так противитесь моему свиданию наедине с молодой леди, — сказал я, — то, вероятно, у вас есть причины думать, что я прав, опасаясь ее отказа.
Он пробормотал какое-то извинение.
— Все это чрезвычайно раздражает обоих нас, — прибавил я, — и мне кажется, нам было бы лучше благоразумно помолчать.
Мы так и сделали и молчали до самого прихода девушки. Если бы кто-нибудь видел нас, то нашел бы, я думаю, что мы представляли очень смешную пару.
Я отворил Катрионе дверь и остановил ее на пороге.
— Ваш отец желает, чтобы мы пошли погулять, — сказал я.
Она взглянула на Джемса Мора, кивнувшего ей головой, и, как дисциплинированный солдат, повернулась и пошла со мной.
Мы шли по одной из наших прежних любимых дорог, где часто ходили вместе и где были так счастливы. Я шел немного позади и мог незаметно наблюдать за ней. Стук ее маленьких башмаков по дороге звучал необыкновенно мило и грустно. Мне казалось странным, что сейчас должна решиться моя судьба, и я не знаю, слышу ли эти шаги в последний раз, или же звук их будет сопровождать меня, пока нас не разлучит смерть.
Она избегала глядеть на меня и шла все вперед, точно догадываясь о том, что будет. Я понимал, что должен поскорее высказаться, пока еще не лишился храбрости, но не знал, как начать. В этом затруднительном положении, когда девушку почти насильно заставляли выйти за меня замуж, излишняя настойчивость с моей стороны была бы неприличной, а между тем мое молчание свидетельствовало бы о равнодушии к ней. Я беспомощно стоял между этими двумя крайностями, и когда наконец решился заговорить, то заговорил наудачу.
— Катриона, — сказал я, — я нахожусь в очень тяжелом положении… нет, скорее оба мы. Я был бы очень благодарен вам, если бы вы обещали дать мне сперва высказаться и не прерывали бы меня до конца.
Она обещала мне это.
— То, что я должен сказать вам, — продолжал я, — очень затруднительно, и я знаю отлично, что не имею никакого права говорить вам это после того, что произошло между нами в прошлую пятницу. Мы так запутались, и все по моей вине. Я отлично знаю, что мне следовало бы держать язык за зубами. Это я и намерен был сделать и не имел и в мыслях снова тревожить вас. Но теперь поговорить уже необходимо, ничего не поделаешь! Видите ли, тут явилось это поместье, которое сделало меня выгодным женихом, и дело теперь выглядит уже не так глупо, как выглядело бы прежде. Я лично нахожу, что наши отношения настолько запутаны, что, как я говорил, их лучше бы оставить так, как они есть. По-моему, все это чрезвычайно преувеличено, и я, на вашем месте, не стал бы затрудняться выбором. Но я должен был упомянуть о поместье, потому что оно несомненно повлияло на Джемса Мора. Затем я нахожу, что мы вовсе уже не были так несчастны, когда жили здесь вместе. Мне даже кажется, что мы отлично ладили. Если бы вы только посмотрели назад, дорогая…
— Я не стану смотреть ни назад, ни вперед, — прервала она. — Скажите мне только одно: это все устроил мой отец?
— Он одобряет это, — сказал я, — он одобряет мое намерение просить вашей руки.
Я продолжал говорить, стараясь подействовать на ее чувства, но она не слушала меня и прервала на середине.
— Это он уговорил вас! — воскликнула она. — Нечего отрицать, вы сами признались, что ничего не было дальше от ваших мыслей. Он сказал вам, чтобы вы женились на мне!..
