— Употребить все силы, чтобы воспрепятствовать этому, я считаю моей священной обязанностью, — прибавил Гастон.
— Престол моего отца не должен быть ареной деятельности человека, использующего самые вредные и опасные для государства средства, чтобы приобрести власть более сильную, чем власть своего короля.
— Вы, вероятно, слышали, — продолжала Мария Медичи, — что кардинал формирует свою собственную лейб-гвардию и везде вербует для нее людей. Таким образом, у него будут телохранители, иметь которых есть привилегия только царственных особ. Я спрашиваю вас, не является ли это прямым знаком того, что престолу Франции угрожает опасность от этого человека, осмеливающегося равняться с королем, если не становиться еще выше?
— Просто неслыханные вещи, — сказал герцог д'Эпернон.
— Во дворце можно видеть гвардию кардинала, несущую караулы около его покоев, а на улицах вы встретите его солдат в красных мундирах, расхаживающих с дерзким вызывающим видом, — сказал маркиз де Шале.
— Долготерпение и снисходительность короля, моего брата, просто непонятны, — воскликнул герцог Орлеанский.
— Нам необходимо действовать немедленно, в противном случае могущественный кардинал, формирующий себе отдельное войско, не замедлит присвоить право по своему усмотрению свергать и возводить на престол королей Франции, — продолжала Мария Медичи. — Король, мой сын, по своему простосердечию, дает ему полную волю, а потому на нас лежит прямая обязанность отвратить опасность от престола Франции! Для этого я созвала вас сюда, я знаю, что всегда могу на вас положиться, знаю, что вы искренне преданы мне и герцогу Гастону! Герцог д'Эпернон и маркиз де Шале поклонились.
— Мы должны посоветоваться, каким образом нам следует противостоять действиям кардинала. Я уже решилась! Мой союз с ним прерван, хотя я и должна пока для вида сохранять хорошие отношения. Нам следует быть очень осторожными, если мы хотим иметь успех!
— Повелевайте мной, ваше величество, — сказал д'Эпернон. — Я готов отдать все свои оставшиеся силы на службу вам и господину герцогу Орлеанскому.
— Я знаю это и надеюсь на вас, — сказала Мария Медичи. — Кардинал внешне благоволит к вам, но между тем я знаю, что он ваш, как и мой, скрытый враг, втайне все еще опасающийся нас. Поверьте мне, любезный маркиз, — обратилась она к де Шале, — что и вы не в числе его фаворитов.
— Я давно знаю и чувствую это, ваше величество!
— Много говорят о сыне маркиза д'Эффиа, о молодом Сен-Марсе, — продолжала королева-мать, — к нему кардинал особенно благоволит.
— Это правда, маркиз де Сен-Марс назначен гардеробмейстером короля, — объявил маркиз де Шале. — Кардинал не мог приставить к моему брату лучшего шпиона, чем его гардеробмейстер.
— У нас с маркизом есть общий друг, молодой Франсуа де Ту, — продолжал де Шале.
— Вероятно, сын известного президента де Ту?
— Он самый, ваше величество! Если позволите, то я привезу де Ту в Люксембургский дворец. Ему известно многое из того, что делается в Лувре.
— Я желаю, чтобы вы представили мне господина де Ту, — сказал герцог Орлеанский.
— А что ваш друг говорил вам о маркизе де Сен-Марсе? — спросила Мария Медичи.
— Он говорил, что кардинал очень расположен к Сен-Марсу, обязанному ему своим влиятельным положением при дворе.
— Вы должны постараться, любезный маркиз, сблизиться с господином Сен-Марсом.
— Я уже сделал это!
— И каков результат вашего сближения?
— Прежде всего то, ваше величество, что маркиз де Сен-Марс преследует свои собственные планы и далек от мысли безгранично покоряться власти кардинала.
— Это известие удивляет и радует меня, — призналась королева-мать, переглянувшись со своим сыном Гастоном, — но не можете ли вы доставить нам еще более подробные сведения о Сен-Марсе, любезный маркиз?
— Мой друг де Ту устраивает иногда небольшие праздники и постоянно приглашает меня. На последнем празднике я познакомился с маркизом Сен-Марсом, известным среди своих друзей и при дворе под прозвищем «Мистер ле Гранд».
— Мистер ле Гранд, — улыбаясь повторила королева-мать, — это очень хорошо и, вероятно, имеет какое-нибудь значение?..
— Как я слышал от де Ту, ваше величество, Сен-Марс обязан этим прозвищем растущим расположением к нему короля! Он, впрочем, не только молод и хорош собой, но и чрезвычайно любезен и обходителен. Из довольно продолжительного разговора с ним я понял, что он никогда не будет сильным орудием в руках кардинала! Само собой разумеется, я расспрашивал с величайшей осторожностью и из ответов его узнал, что, хотя король и не препятствует Ришелье в формировании роты телохранителей, но в сущности обстоятельство это ему очень не нравится. Потом я узнал, что в последнее время кардинал старается сблизиться с герцогиней де Шеврез.
— Об этом нам говорила уже маркиза де Вернейль, — перебила Мария Медичи, — но я полагаю, что эту герцогиню кардиналу, несмотря на всю его ловкость и ум, не удастся провести! Он надеется воспользоваться ею для своих планов, но как бы не вышло совсем наоборот!..
— Да, действительно, герцогиня де Шеврез, должно быть, очень умна и ловка, если даже сама маркиза де Вернейль отдает ей в этом справедливость, — согласился герцог д'Эпернон.
— Мистер ле Гранд был со мной так любезен, что я решусь, пожалуй, завести с ним дружеские отношения, — продолжал маркиз де Шале.
— И прекрасно сделаете, любезный маркиз!
— Он признался мне во время нашего разговора, что сам Ришелье не столько ему антипатичен, как его, так называемая, правая рука. Вы, вероятно, слышали о патере, известном, в противоположность кардиналу, под именем «Серой эминенции». Влияние этого патера, говорят, растет с каждым днем! Рассказывая мне об этом, маркиз, улыбаясь, переглянулся с одним знатным мушкетером, приглашенным на праздник, и, вероятно, его близким знакомым.
— Уж не опять ли это беарнский виконт? — спросила королева-мать.
— Мне представили его под именем графа Фернезе, — отвечал маркиз, — но между своими товарищами он, говорят, носит странное прозвище «Каноник»…
— Фернезе, — повторила Мария Медичи.
— Без сомнения, он происходит из состоящего с нами в родстве княжеского дома, насчитывающего в числе своих потомков одного папу и одного военачальника, отличившегося своей беззаветной храбростью. К тому прибавлю, что маркиз, по-видимому, имеет большое влияние в Лувре. Это окончательный результат моих наблюдений. Де Ту говорил мне вчера во время нашей верховой прогулки, что Сен-Марс через несколько лет станет незаменим для короля!..
