Ознакомительная версия.
Город гулял, а главный виновник торжества Митридат Дионис крепко спал, охраняемый верным Гордием. И ему снилась Синопа.
Весна пришла ранняя и пронеслась над Таврикой как стриж в голубом небе – стремительно и незаметно для глаз. Море нагрелось быстро и порадовало рыбаков богатыми уловами. Засолочные ванны уже были полны, а косяки продолжали идти на нерест в Меотиду через Боспор Киммерийский так густо, что мореплавателям казалось, будто их суда скользят не по ласковым бирюзовым волнам, а по лоснящимся от жира рыбьим спинкам.
Савмак уже выздоровел, его рана затянулась, и теперь он скучал в полном одиночестве, если не считать компании старого морского волка, сторожившего «Алкион». Но тот был трезвым настолько редко, что юноша уже и забыл когда. А потому, слушая бессвязную болтовню пирата и греясь на солнышке, Савмак мечтал о встрече с друзьями, Таруласом, Руфусом и Пилумном, которых до сих пор носила нелегкая где-то там, за серебрящейся лентой пролива.
Единственным его утешением была Ксено. Но их тайные встречи случались так редко, а время летело так быстро, что иногда они казались влюбленному юноше весенним сном.
Несколько раз он посещал и моления почитателей Гелиоса. Ему, варвару до мозга костей, пусть и немало повидавшему на своем, еще коротком, веку, не очень верилось в прекрасное общество, где не будет ни рабов ни господ, о чем страстно вещал жрец Гелианакс. Но старый бунтовщик и заговорщик был с ним терпелив, ласков и настойчив. Он понимал, что душа юноши пока в смятении, и его главной задачей было не торопясь, исподволь, направить мысли и поступки Савмака в нужное гелиополитам русло. Гелианакс очень надеялся на юного царевича, наследника боспорского престола. Будучи великим провидцем, жрец бога солнца предрекал Савмаку незаурядное будущее. И в том далеком далеке он хотел быть рядом с юношей, осененным золотой короной Гелиоса.
После победы на ристалище Митридат, неожиданно для всех, исчез, затаился, что вызвало разные кривотолки среди почтенных граждан Пантикапея. Конечно же, он никому не мог рассказать о зарезанных Гордием двух персидских соглядатаях, следивших за царевичем денно и нощно. А потому, укрывшись в одной из усадеб царя Перисада, как посоветовал ему осторожный Гордий, он с нетерпением ждал новых вестей из Понта, даже не помышляя о своей любимой охотничьей забаве.
И вот долгожданный гонец прибыл. Он постучался в прочные ворота усадьбы-крепости ранним утром, и пока царские слуги выясняли у его попутчиков, кто, зачем и почему, гонец с неподдельным интересом рассматривал каменные стены убежища Митридата, мысленно прикидывая, как их можно одолеть с наименьшими потерями.
Его встретил Гордий, предусмотрительно приказав спрятавшейся охране, состоящей из миксэллинов, в случае чего спускать тетивы луков без малейшего промедления.
– Кого я вижу! – не без некоторой иронии улыбнулся гонец при виде настороженного Гордия. – Верный слуга своего великого хозяина. Будь добр, прикажи им опустить луки, а не то мои орлы могут неправильно истолковать такое горячее гостеприимство, – он небрежно указал на хозяйские постройки, где таились стрелки.
Гонец был смугл, белозуб и порывист в движениях. Под его богатым и пестрым восточным плащом Гордий заметил панцирь и набор всевозможного оружия – кривой нож, метательный топорик, два меча и кистень. Спутники гонца – их было около десятка – при последних словах своего господина с удивительным проворством и слаженностью окружили его полукольцом и закрыли щитами.
– Стоп, стоп! – властно вскинул он правицу. – Здесь друзья. Не так ли, Гордий?
Теперь и оруженосец Митридата узнал прибывшего. Натянуто улыбнувшись, он любезно пропустил гонца вперед, в комнаты, а его охране строго приказал:
– Ждите здесь. Пока готовится еда, утолите жажду… – он подал знак, и из глубины двора к воинам просеменила немолодая женщина с бурдюком и чашей в руках.
Переглянувшись, они недовольно заворчали и вознамерились последовать за господином, но тут раздался и его звонкий голос:
– Выполнять! И накормите коней…
При виде улыбающегося гонца Митридат порывисто вскочил и поспешил навстречу:
– Селевк?! Какими судьбами?
– О, мой господин, долго рассказывать…
– Я рад тебя видеть, Селевк, – с неподдельной искренностью обнял его Митридат. – Присаживайся.
– Благодарю, мой господин, – растроганно ответил Селевк, но приглашением не воспользовался. – Прошу простить меня, но вначале дело, а уж потом… – он сверкнул белозубой улыбкой. – Я ведь полномочный посланник, – с этими словами пират достал из кожаного мешочка пергаментный свиток и с глубоким поклоном протянул его царевичу.
Митридат дрожащими руками нетерпеливо сорвал печати и углубился в чтение. Закончив, он некоторое время стоял, закрыв глаза. Свершилось… О, боги, свершилось! Пришло его время…
– Не знаю, как и благодарить тебя, мой Селевк, за эти новости, – справившись с волнением, ласково обратился Митридат к пирату. – А теперь садись и рассказывай. Вина! – приказал он притаившемуся за дверью Гордию.
– Провинции уже очищены и от римлян и от сторонников царицы. Синопа в осаде – прибыли наконец и наемники с Крита. Все ждут тебя, басилевс, – снова поклонился Селевк.
– Я всегда буду помнить, кто мне принес такие добрые вести, – поднимая наполненную Гордием чашу, величаво сказал Митридат Дионис. – За тебя, мой друг.
– И за тебя, мой повелитель.
Они выпили не спеша, в благоговейной тишине. Обычно хмурое темное лицо Гордия, стоящего позади Митридата, озарила торжествующая улыбка: его господин – басилевс!
– Однако, мой повелитель, я должен сказать, что мне уже заплачено за роль гонца, – лукавые искорки сверкнули в глазах пирата, как летний звездопад. – И неплохо.
– Ты неисправим, Селевк, – рассмеялся Митридат.
– Уж такое у меня ремесло, – развел руками пи– рат. – Иначе мои люди не поняли бы своего предводителя – чересчур много опасностей у берегов Таврики, а у них дома семьи, и их нужно кормить.
– Понимаю, – серьезно ответил Митридат. – И даю слово, что в Понте я заплачу им вдвое больше. Гордий! Собираться!
– Но, господин, завтрак…
– В аид всю жратву! Подкрепимся в Пантикапее. И – в путь!
– Мой миопарон ждет тебя в гавани, – Селевк налил себе еще одну чашу. – А эскадра поджидает в открытом море. Мне, знаешь ли, не хотелось дразнить без нужды боспорского наварха, у которого есть ко мне, скажем так, кое-какие претензии…
Селевк и Митридат посмотрели друг другу в глаза и заразительно рассмеялись.
Сборы оказались более долгими, чем хотелось юноше, и небольшая кавалькада всадников покинула гостеприимную усадьбу перед обедом. Степь уже покрылась изумрудной зеленью, а над головами сияло по весеннему яркое, умытое росой солнце. Голубоватая туманная дымка все еще витала над яругами, но горизонт был чист и прозрачен…
Ознакомительная версия.
