Они спустились вдоль притока Чистой Реки к северной оконечности Красной Стены. До лагеря Тяжкого Бобра, находившегося к югу оттуда, оставалось меньше дня пути. Завтра в этот же час он уже Станцует с Огнем перед Тяжким Бобром — или будет лежать мертвым, а его душа будет возвращаться к Единому. В глубине его сознания упрямо шевелились воспоминания о смерти, об успокоении души…
Внезапно резкая боль пронзила его сердце: он осознал, что все это случится бесповоротно, раз и навсегда. Он навсегда покинет Волшебную Лосиху и дочерей, которых никогда уже не увидит взрослыми. Он никогда больше не сможет разделить их радостей и печалей, не увидит улыбок на их лицах, не вытрет им слезы…
— Зачем? — спросил он, обращаясь к ночному небу. — Зачем мне было позволено полюбить? Теперь так больно расставаться с теми, кого я люблю…
Голодный Бык будет стареть, все больше седых волос будет украшать его голову, все больше морщин появится на лице… Он умрет, а его сына не будет рядом, чтобы за ним ухаживать, чтобы Спеть его душу к Звездной Паутине, где он встретится с Веткой Шалфея…
— Неужели обязательно было выбрать именно меня?
В нем зашевелилось негодование. Им вертели как угодно, будто он был детским мячиком… Жестокие духи, как увлеченные игрой дети, метали в него свои дротики; иногда они попадали в цель, иногда втыкались в землю прямо перед его носом… Духи веселились и дурачились, и никому не было дела до ударов и порезов, что доставались на долю несчастного мяча!
Но, несмотря на обиду, блаженное ощущение Единого, сладкое как мед, по-прежнему пронизывало все его существо. Что бы ни случилось, ему нужно еще раз отведать этого нектара! Он погрузится в непередаваемое наслаждение. Но в этом-то и таилось страдание: он знал, что ему уже будет не оторваться от пестрых цветов и роскошного яства, скрывающегося в них Даже любовь не сможет вернуть его.
Сила притягивала его еще сильнее, чем охота — Голодного Быка. Стремление к Единому поглотило его жизнь.
Он закрыл глаза, вздохнул глубоко и постарался успокоиться. Снова попытался преодолеть препятствие и достичь Единого. Постепенно он сосредоточил сознание, направив его к тому, что все время от него ускользало. Он стремился вперед все отчаяннее и отчаяннее, не давая себе пощады.
Наконец, потеряв надежду на успех, он открыл глаза и гневным взглядом посмотрел в темноту:
— Что же это? Ведь завтра я должен… а я не могу!
Дуновение ночного ветра прошуршало в кустарнике сухими листьями.
Внезапно он наклонил голову, прислушиваясь. Как будто гремучая змея. Гремучая змея?
Напряжение Силы наполнило воздух вокруг. Снова в ушах у него зазвучал чужой голос:
Гад чешуйчатый, безногий,
На хвосте его трещотка.
Полый зуб вонзает в тело
И вливает в кровь отраву.
Кровь чернеет и густеет,
А змея угрюмо смотрит…
Преграда…
— Вот она! — закричала Танагер.
Два Дыма, заглядывавший под куст шалфея, оглянулся и увидел, как Танцующий-с-Огнем стремительно рванулся вперед. Когда бердаче подковылял поближе, Танцующий-с-Огнем стоял на коленях перед грозно шуршащим существом.
— И мы ее будем ловить? — неуверенно спросила Танагер.
Танцующий-с-Огнем облизнул губы и взглянул на друзей. На его лице появилось выражение, какого Два Дыма еще не видел, — смесь благоговения, страха и тревоги.
— Да, мы ее будем ловить.
— Стой! — Танагер бросилась вперед — но слишком поздно: Танцующий-с-Огнем уже протянул к змее дрожащую руку. Он скрежетал зубами; на лице его была написана решимость идти до конца.
Два Дыма вскрикнул: свившаяся кольцами змея вонзила зубы в ладонь Танцующего-с-Огнем.
— Стой! — снова завопила Танагер в ужасе, но Танцующий-с-Огнем только пожал плечами, как человек, который не хочет, чтобы ему мешали, и крепко сжал шею змеи сразу же за головой. Затем он стал рассматривать ранки от укуса. Змея, обвившись вокруг его руки, гневно трясла трещоткой. — Что ты наделал? — закричала Танагер, отступая назад и качая головой. — Ты с ума сошел!
Отвернувшись, она посмотрела на гору, вершина которой уже полностью скрылась в облаке дыма. В воздухе кружился пепел.
Крупные капли крови выступили из двух небольших отверстий в живой плоти Танцующего-с-Огнем.
— Ну все, — решительно произнесла Танагер, — я ухожу обратно.
— Но как же так… — запротестовал Два Дыма.
Она резко обернулась к нему. Глаза ее сердито сверкнули.
— Я не затем сюда пришла, чтобы отправиться в лагерь Тяжкого Бобра в обществе сумасшедшего в горячке!
Полностью растерявшись, Два Дыма попытался переубедить ее:
— Но ты ведь сама… говорила, что…
— Белая Телка велела мне довериться Зрящему Видения и преодолеть свой гнев. Но она не завещала мне… заботиться о слабоумном!
— Преодоление препятствия… — бормотал про себя Танцующий-с-Огнем. — Колет, жжет… но это все — иллюзия. Серый колышущийся туман — иллюзия…
Танагер покачала головой и с изумлением взглянула на него:
— Сумасшедший дурак!
— Пойдем с нами. Я не знаю зачем, но ты нам нужна. Я в этом уверен.
— Я нужна? Зачем? Его нести, когда он начнет с ног валиться?
— Верь ему. Он знает, что делает.
— Знает, что делает? Да он только что засунул руку прямо в пасть змее!
Два Дыма отчаянно замахал руками:
— Да, да! Но он уже и раньше так делал! Я не знаю зачем. Он — Зрящий Видения! Поверь мне. Я чувствую, что в этом Сила!
— Сила безумия!
Она взяла дротики и, качая головой, зашагала назад по тропе, по которой пришла.
— Подожди! — умоляюще произнес Два Дыма. — Разве ты не сказала, что дала обещание? Когда оказалась там, где мы обновили Волчью Котомку?
Она остановилась в нерешительности и медленно кивнула. Ветер развевал ее косы. При лунном свете, пробивавшемся сквозь дым и пепел, ее красивая одежда казалась потрепанной. Она взглянула на небо, по которому зловеще неслись клубы дыма, затем повернулась и сверкнула глазами.
— Да, я связана словом — что бы там ни случилось.
Два Дыма глубоко вдохнул, чувствуя резкий запах гари:
— Да. Мы все связаны. Таков путь Силы. Мы должны идти по нему — другого нам не дано.
Танцующий-с-Огнем взглянул на мутное небо:
— Последнее препятствие. Пожалуйста, пусть это будет последним препятствием. Где серый туман? Где муть иллюзии?
— Пойдемте! — скомандовала Танагер, бросив презрительный взгляд на Зрящего Видения.
Два Дыма помог Танцующему-с-Огнем подняться на ноги, старательно держась подальше от извивающейся гремучей змеи.
До них уже слабо доносился бой большого барабана Тяжкого Бобра. Сумасшедший дурак?
