Дмитрий Щёкин - Страна городов

Десяток мужиков, оравших на другом берегу, когда «группа захвата» атаковала остров, оказалась сокамерниками Варана. В колонии они были так называемыми «мужиками» – теми, кто работает за ворье и прочих отморозков, которые захватывают теневую власть в исправительном учреждении. В ночь перед нападением они попросту удрали от вожаков, решив больше не участвовать в авантюрах вожака и не обагрять руки кровью. Как пояснил Никита Фролов, тракторист, осужденный за пьяные художества и мелкие хищения в родном совхозе, они решили ночью бежать от главарей. Но потом совесть заела, и мужики решили хотя бы предупредить население, как они считали, очередного племени, подвергнувшегося нападению, вышли на берег и стали блажить хором, привлекая к себе внимание, надеясь хоть так помочь жителям.

До возвращения нас из похода, группу «агрессоров» верней, то, что от нее осталось, засунули в погреб под охрану, правда, охранять их нужно было скорей от Бобренка. Но малый дал слово, что до прихода Учителя не тронет никого – и ему поверили.

«Мужиков» после мучительных раздумий, Федя решил поселить около пляжа, недалеко от поселения питекантропов. Когда бывшие зэки увидали этих зверовидных людей, коренастых и широкоплечих, недобро поглядывающих на них из-под выступающих надбровных дуг, они слегка струхнули. Тем более, что словоохотливые стражи, не упускающие возможности потренироваться в речи Учителей, ломаным языком объяснили, что до прихода Учителя с Матерью Племен – жрицей великой богини Гиги – друзья-питекантропы посторожат их лагерь. Но дальше обозначенных границ отходить отрекомендовали. Почесывая затылки, мужики принялись обустраивать принесенными с собой лопатами и кирками лагерь – втайне надеясь, что хоть пресловутый Учитель с его какой-то матерью окажется хотя бы более человекообразным. Когда я разбирался с этими современниками, первое их выражение на физиономиях было – изрядное облегчение – мол, наконец-то кто-то взрослый, а не толпа юных отморозков с колючими железками, которыми они весьма ловко пользуются. Это выражение держалось ровно до тех пор, пока на поляне «разбора полетов» не появились Кла с приятелем – из найденной ею с Тормасовым дороге семьи она приятельствовала с могучим черным гигантом, отзывавшемся на имя Рой. Когда же вызванный от дел, явился Платонов, настроение упало ниже плинтуса – в компании с Варашниковым они все-таки натворили немало дел. Спасли их, как ни странно, люди племени Бобра, которые рассказали, что эти люди не отличались ни жестокостью, ни издевательствами, работали вместе с ними и рыбачили. На испытательный срок бывших зэков-мужиков решено было определить к племени Бобра, разместившемуся на месте бывшего Золотого пляжа. Тем все равно мужчин не хватало. Хоть и просились они в поселок – ближе к цивилизации, доказывая, что могут быть полезны, но общее решение было единодушным – прежде пусть докажут свою полезность в простых делах на благо общества.

Обрадовала встреча маленького стражника-бобренка с матерью, пережившей ужасы пленения и подневольного труда на бандитов. Бобренок, впрочем, категорически отказался вернуться в племя и сказал, что остается в Страже, потому что имеет неоплатный долг перед командиром – Федей, с которым он познакомил мать в первый же день, благо командиру вставать больше чем на пару часов не позволяла Солнышко, а еще потому, что племя надо защищать – и кому, как не ему это делать – потомку великих вождей и шаманов? Ребятня племени смотрела на Бобрика с восхищением, и по глазам видно было, что каждый отдал бы что угодно, за то, чтобы оказаться на его месте. А как же – герой, целого верховного шамана за рану своего вождя – одним ударом!

А вот с гномским коллективом у меня был серьезный разговор. И только Ивану Петровичу удалось меня несколько утихомирить, обещанием взять эту отвязанную банду жадных технофанатиков под неусыпный контроль и возглавить – во избежание «скипидарных бомб» и «еропланов на полянах». Петрович, правда, как мне было доложено разведкой, на производственном совещании не стеснялся в выражениях, но гномы простили ему все – за необъятные знания и огромную силу. Кстати, отлынивания гномов от зарядки прекратились сразу же – на следующее утро Петрович не говоря ни слова, вышвырнул своих подопечных из землянки, и сам побежал во главе «хирда». Хоть эта проблема упала с моих плеч. При всем своем таланте и энтузиазме, гномы были самыми, наверно, трудными ребятами – высокая самооценка и ясное понимание своей необходимости приводили к повышенному самомнению и задиранию носов перед коллективом.

Если бы я знал, разгоняя орду, что у меня творится за спиной! Сколько раз мы с Элей потом винили себя в том, что рванули устанавливать связи, как следует не позаботившись о своем поселении. Хоть и все кончилось относительно благополучно, но сосущее чувство вины долго мучило нас, и меня – в первую очередь. Но нужно было решать проблемы в городе, а о проблемах на Острове мы пока не знали.

С пленением орды, у меня была еще «проблемка». С присваивающим хозяйством, как вы думаете, сколько стрескает толпа пленных? Даже если их кормить по усеченным нормам российского солдатика-пехотинца, то на две-три тысячи немытых гавриков, в один только день требуется: хлеба – около трех тонн в день, мяса – полтонны, овощей – тоже, примерно, около трех тонн. Даже такой «мелочи» как соль, и то они высыпают себе в супчик порядка пятидесяти кило. А всякого рода сахар-пряности? Нет, я не живодер, но от понимания этой проблемы меня прямо-таки за руки тянуло к лопате – самолично засыпать ров с мужской частью дикого населения, пожаловавшей на халявные харчи, и к спичкам – чтобы поджечь злополучный поселок с тетками и детками. Но проклятое чувство ответственности за тех, кого даже еще не приручили, а тупо изловили, это самое мое понимание перевело в плоскость – где эту прорву жратвы взять, не оставив своих в зиму без еды – что делать, привык к горожанам сразу, и для нас они сразу стали своими. Даже всплески-отголоски древней звериной сущности, говорившей: «Если бы они победили, то твоими проблемами не мучались,» – давились мною на корню. А делегации несознательных горожан, впрямую озвучивших этот постулат, и предложивших попросту укокошить пленных по месту, так сказать их дислокации, глава стражи города по имени Меч Неба, оставленный нами на своей должности, и Рома Ким – быстро спелись, голубчики, впрочем, настоящие воины тоже всегда поймут друг друга, если они действительно настоящие, зверовато оскалившись, практически в один голос предложили делегатам самим заняться этим делом. Получив отрицательный ответ, Меч, еще больше вызверив украшенную ритуальными шрамами физиономию, сообщил делегации доморощенных умников, что лично заменит каждого из делегатов на пленника, отправив заботливого к праотцам, а пленника оставит жить на его месте в городе, если даже тень настроений подобного рода появится в Аркаиме. Начальника стражи и его кипяточный характер хорошо знали в городе и окрестностях, и «настроения» не появлялись. Но проблему это не сняло. Высокой нравственностью сыт не будешь.